Японское искусство войны. Постижение стратегии

С ростом численности японцев и расширением территории их обитания они подчиняли или истребляли небольшие народы, а также сражались друг с другом. Своим появлением в качестве нации японцы обязаны нескольким волнам эмиграции из Северной Азии. Первые волны ее, как с самого Корейского полуострова, так и через него, относятся еще к доисторическим временам. Китайская и корейская культуры и производственные технологии сыграли огромную роль в становлении японской нации в доисторические времена, а уже во времена исторические миграция продолжилась, подталкиваемая войнами, завоеваниями и строительством империи, обогащавшими и возвышавшими ведущие японские кланы.

К IV столетию христианской эры десятки японских племенных образований группировались вокруг могущественных кланов шаманов, охотников и воинов, ремесленников и земледельцев. С ростом числа племен возросшая взаимная конкуренция, а также возобновившаяся миграция с материка привели к возникновению мощного альянса кланов, стремившихся положить конец беспрестанным войнам и образовать единое государство по китайской модели. Устранив ряд непосредственных соперников на пути к власти, входившие в союз кланы посадили представителей клана священнослужителей-жрецов на трон и утвердили иерархию племенной знати, дабы вожди племен и правители небольших государств могли найти каждый свое место в предполагаемой системе единого правления. Затем мифология древних племен была сведена воедино и отредактирована так, чтобы отражать политическую иерархию кланов под властью императорского дома.

Однако новая централизованная власть была не в силах утвердить абсолютное гос-подство над всеми кланами Японии, особенно над теми, что находились в отдаленных районах страны. Официальный документ, изданный спустя более века после образования империи, фиксирует ограниченный характер центральной власти и продолжающееся противостояние и борьбу между различными территориями. Императорский двор, следуя устоявшейся традиции обучения воинской элиты внутри кланов, не монополизировал власть над армией, и потому сильные кланы смогли сохранить значительную степень независимости.

После того как в VIII столетии столицей страны стал Хэйан, древний город Киото, постепенное разделение элиты на придворную образованную аристократию и аристократию военную ускорилось. Семьи, игравшие ведущую роль во влиятельных кланах и владевшие обширными земельными поместьями, собирались в столице и покровительствовали развитию изящной и романтической городской культуры. Тем временем жившие на окраинах страны воинские дома продолжали расширять границы своих земель, а ведущие воинские семьи в провинциях управляли поместьями находившейся в столице знати и поддерживали в них порядок.

После исчезновения иноплеменных обитателей островов и установления имперского государства с централизованной бюрократией представители военной элиты Японии сохраняли свое значение в обществе; они занимали посты губернаторов провинций и управляющих землями и слугами вместо наслаждавшихся столичной жизнью земле-владельцев. Они же по-прежнему составляли военную опору власти аристократии в целом, равно как и различных территорий и кланов.

Однако даже после формирования социальной и культурной иерархии императорского клана и его сильных союзников вооруженные конфликты в стране продолжались, причем содержание и движущие причины их стали куда более сложными. Особенно способствовали межклановым войнам взаимные территориальные претензии, явившиеся следствием распространенной среди высших слоев общества практики полигамии, и традиционное социальное неравенство права наследования.

Утагава Куниёси. Воин в соломенном дождевике. 1848

В конце концов, императорская семья попала в зависимость от богатейшего клана Фудзивара, поставлявшего первых жен японским императорам. Сама императорская семья тоже делилась по линиям поколений, причем до такой степени, что удалившиеся от дел императоры, уходившие в буддийское отшельничество, зачастую пользовались в местах своего уединения властью большей, чем их преемники, сидевшие на троне. Благодаря обширным связям с представителями знати всех рангов некоторые буддийские монастыри также стали влиятельными держателями земли и являли собой «государство в государстве», со своими поместьями, слугами, производством, монетными учреждениями, управлением и вооруженными силами.

Внутреннее рассредоточение власти и отсутствие сильной централизующей составляющей усиливали столкновение региональных интересов, которое достигло своего апогея в X–XI столетиях. Провинциальные воинские элиты требовали все большей и большей части доходов с земель, отнимая тем самым у столичной аристократии – номинального владельца земель – все больше власти и богатства. Подобная политическая ситуация также способствовала росту соперничества между военными кланами.