Ярлыки

– Мы в Америке любим личности. И сейчас это вы, Филипп. Советую пораньше лечь спать во вторник. Чтобы глаза не были красными перед тем, как фотографироваться у Пенна! Кто-нибудь может занять вашу… ассистентку?

Филипп нахмурился.

– Я не понимаю…

Корал бросила на него значительный взгляд.

– Чтобы мы могли провести время вдвоем, вы и я! – Принесли напитки, Корал подняла бокал и, глядя в глаза Филиппу, произнесла:

– За вас!

Жозефина смотрела на нее во все глаза.

Корал отпила вина. Она умела не обращать внимания на людей, которые находились рядом с ней: она научилась этому в Париже и Нью-Йорке, когда сидела плечом к плечу с врагами на показах коллекций, глядя в пространство. В конце концов, она перевела взгляд на Жозефину:

– Я договорюсь о том, чтобы ей сделали макияж, – пообещала она Филиппу. – На тот случай, если она окажется перед объективом фотографа.

Филипп запротестовал:

– Нам кажется, что американки используют слишком много косметики.

Корал холодно рассмеялась.

– Все дело в том, чтобы употреблять достаточно. Жозефина, по всей видимости, вообще не пользовалась косметикой, и это ужасно раздражало Корал.

Филипп аккуратно переводил время всех встреч, которое называла ему Корал, а Жозефина что-то записывала в крошечную записную книжку. Корал заметила, что на разные дни уже были намечены встречи с журналистами «Вог», «Города и предместья», «Энди Уорхол».

– Главный прием я устрою у себя дома, – сказала она Филиппу. – Во вторник. Я пригласила восьмерых близких друзей – законодателей вкуса в городе. Приезжайте пораньше, Филипп, чтобы мы могли прорепетировать маленькую презентацию…

– Мы будем, – пообещал Филипп, его темные глаза сверкнули.

– Мы? – Она дотронулась до его руки. – Вы продолжаете говорить «мы»? Вы нигде не появляетесь без вашей ассистентки?

Он засмеялся.

– Я буду поддерживать с вами постоянную связь, – пообещала она и опять попыталась поцеловать его. Но он опять так повернул лицо, что она поцеловала воздух.

Она уехала из отеля в ярости. Он не может спать с этой женщиной, просто не может! Сестра она или нет, она крестьянка!

– Думаю, что они ближе, чем тебе кажется, – заметил Уэйленд, когда Корал позвонила ему, чтобы пожаловаться.

– Пусть она не попадается мне на глаза! – сказала Корал.

Вручение наград «Дивайн» устроили со всей пышностью, на которую были способны журнал и магазин. Прием происходил на четвертом этаже магазина, забитом журналистами и фотографами. Корал бегала на цыпочках в толпе, сворачивая шею, чтобы уследить, кто приезжает. Ровный шум иногда нарушался выкриками; воздух был тяжелым от запаха духов и сигарет.

– Вы знаете, что я обожаю в его одежде? – говорила одна светская дама другой. – Его швы! Его замечательные швы!

Уэйленд всем улыбался.

– Я думал, что его одежда не будет продаваться, потому что в ней все выглядят так, как будто они все еще в детском саду, – пробормотал он. – Но именно поэтому она и продается! Это как взгляд в будущее. Все в мини, одни ноги и глаза…

В конце концов, Корал одна вышла на сцену. Она была в сверкающем пурпурном платье от Ру, кончающемся на четыре дюйма выше колена, ее ноги были обтянуты блестящими чулками.

Все замолчали, и Корал начала:

– «Дивайн» присуждает эту награду модельеру, который изменил само направление моды! Филипп Ру сделал это в своей осенней коллекции. Я рада вручить вам эту награду, мосье Ру, за ваш талант в создании одежды для женщин и за то, что теперь мода уже никогда не будет прежней…

Она протянула ему бронзовую фигурку женщины, а Филипп, который уже поднялся на сцену, принял ее, целуя Корал в обе щеки. Аудитория аплодировала стоя.

– В этот момент она была ближе всего к нему, – комментировал позже Уэйленд.

Филипп произнес очаровательную речь.

– Своим успехом я обязан женщине, которая сделала для меня так много, – закончил он.

Корал, которая стояла сбоку, сделала шаг вперед, но почувствовала, как Уэйленд схватил ее сзади за платье и оттащил назад.

– Но… – Она повернулась к Уэйленду, и тут Филипп наклонился к первому ряду.

– Жозефина, – сказал он. – Поднимись!

Не веря своим глазам, Корал наблюдала, как Жозефина неловко поднималась по ступенькам на высоких каблуках, а на сцене схватилась за руку Филиппа.

– Я хочу воспользоваться моментом и объявить о нашей свадьбе, – сказал он.

– О Боже! – задохнулась Корал, но ее восклицание потонуло в буре аплодисментов.

– О, если бы у меня были слова, чтобы описать лицо Корал! – сказал позже Уэйленд. – Ее лицо было цвета ее платья!

Сжав губы, Корал кинулась в комнату, где переодевались модели, и взяла несколько таблеток у своей любимой манекенщицы Мэксин д'Арбевиль. Она проглотила их, запив бокалом шампанского, и побежала приветствовать гостей, по возможности избегая счастливой пары.

– Конечно, в конце концов, выяснилось, что она ему не сестра, – говорила потом Корал Уйэленду, – они просто кузены, целующиеся кузены.

– Трахающиеся кузены, я бы сказал. Жозефина Ру выглядит как женщина, которой всего мало. Эти глаза! Простая маленькая крестьянская девочка…