Ярмарка невест

Вместе со мной не спал Румянцев, которому сегодня не повезло дежурить у моих покоев. В отсутствии полноценного штата Молодого двора, тем немногим, кто все же входил в него, приходилось совмещать обязанности. Не то, чтобы эти обязанности хоть как-то их напрягали, разве что Олсуфьев пахал как пчелка на плантациях возле хижины старины Тома. Но, вроде бы не стенал пока и пощады не просил. А раз так, то… про то, что кто тянет, на том и пашут, не в мое время было придумано. Румянцев же исполнял при мне в основном представительские функции, да еще выполнял небольшие, но в основном довольно пикантные поручения. У нас сложились с ним странные отношения, но, можно сказать, что Петька Румянцев был одним из очень немногих людей, которым я полностью доверял, вот еще бы его раздолбайство куда-нибудь ушло уже, потому что из-за него я никак не мог решиться и доверить ему по-настоящему серьезные дела.

Не спали также Румберг и Федотов. При этом никто из этих троих не понимал, почему я так вожусь с простой кошкой, которая итак уже была на особом привилегированном положении. Но, если остальные могли ворчать, выражая тем самым свое недовольство, то Румбергу надлежало делать вид, что все нормально, хорошо, и вообще, так и должно быть.

— У нас в деревне бабы в таких условиях не рожают, как эта мявкалка, — пробурчал Федотов, устанавливая рядом с уставшей, но не выглядевшей несчастной Грушей чашку с подогретым молоком, которое я приказал притащить новоявленной мамочке.

— Бабы в твоей деревне не приносят мне столько радости, не успокаивают, когда мне хреново и не ловят мышей, как делает эта мявкалка, — парировал я, почесывая урчащую Грушу за ушком, и разглядывая маленькие шевелящиеся комочки, которые дружно присосались к соскам на мягком материнском животе. Правда, перед этим пришлось их туда подкладывать и помогать найти необходимый источник питания, потому что сама Груша была на это явно неспособна, она просто не знала, что делать, и только вылизывала котят, жалобно подвывая им в такт.

— Это смотря какие бабы, — Румянцев, развалившийся в кресле, широко зевнул, чуть челюсть не вывихнув. — Бывает, таких затейниц встретишь, просто…ух-х.

— Не прикидывайся, что спать хочешь, — я саркастически хмыкнул, с трудом подавив желание зевнуть так же широко, да еще и потянуться при этом. Спать хотелось, как из ружья, глаза слипались, хоть спички вставляй, и приходилось совершать над собой определенные усилия, чтобы не плюнуть на все и не отправиться в кровать, досматривать интересный сон, из которого меня вырвала заметавшаяся кошка. Я не помню, что именно мне снилось, но точно не кошмар. — Обычно ты, Петька, по ночам редко храпишь, предпочитая другими делами заниматься. С Лопухиным на пару.

— Вот те крест, ваше высочество, в последнее время никуда не хожу, — Румянцев выпрямился в кресле и действительно перекрестился.

— Чего так? Уж не заболел ли часом, — я картинно всплеснул руками и поднялся с пола, оставив Грушу отдыхать с ее выводком, который мне теперь надо было куда-то день. Одного котенка вроде бы берет Ушаков, а вот остальных необходимо пристроить.

— Так ведь не хочу, — Румянцев вздохнул и снова развалился, прикрыв глаза. — Вот не тянет уже и все тут. Чего-то другого охота, а чего, сам не знаю.

— Жениться вам надо, Петр Александрович, тогда поди вся дурь их головы бедовой и выветрится, — Федотов потянулся и хрустнул шеей, пытаясь прогнать накатывающую на него сонливость.

— Вот еще, мне и так неплохо холостым. Успею еще. Батюшка пока не настаивает, вот когда начнет наказывать к той или иной девице присмотреться, вот тогда и пойму, что все, дни безмятежные Петрушеньки и закончились. Ну, а пока погуляю еще, — заявил Румянцев, а мне его стукнуть захотелось чем-нибудь тяжелым да прямо по башке. Меня значит скоро со всех сторон обложат, как волка того, а он как стрекозел порхать с цветка на цветок собирается. Хрен ему! Тоже будет в женихах ходить, чтобы неповадно над Великим князем издеваться было.

— А что там Андрей Иванович давеча говорил на обеде в честь прибытия герцога Эрнста Людвига Гессен-Дармштадтского и принца Максимилиана Гессен-Кассельского, которые внучку и, соответственно дочь принцессу Вильгельмину на увеселения государыни привезли, про забаву новую, которую вы вместе с ним решили организовать? Что мол девицы в отсутствии балов, коих не будет, пока все не приглашенные не соберутся, сами себя развлечь чем-нибудь своим девичьим смогут, а вот сопровождающие их мужчины и заскучать ненароком могут? — Румянцев внимательно смотрел на меня. В его глазах читалось такое любопытство и предвкушение чего-то необычного, что мне даже стало смешно. — И еще, свои слова Андрей Иванович всем сидящим за столом мужчинам адресовал, или лишь этим старым пердунам, которым в их глуши почему-то не сидится?