Ярослав Домбровский

Наряду с описанным у Коссовского типом профессора-ретрограда, действующего в полном соответствии с той декретной инструкцией, которую в 1849 году сочинил князь Ширинский-Шихматов, среди университетских пре подавателей, как и среди преподавателей военно-учебных заведений, начали появляться люди нового поколения, сторонники либеральных и даже революционно-демократических идей. В Дворянском полку во время пребывания в нем Домбровского таким преподавателем был Г. Е. Благосветлов, который несколько позже стал известным публицистом, сотрудником герценовского «Колокола», человеком, близким к первой «Земле и воле», редактором прогрессивного журнала «Русское слово». Он преподавал русский язык и словесность, то есть предмет, которого в специальных классах не было. Из этого следует, что Домбровский не мог бывать на его уроках. Однако трудно предположить, чтобы он не знал о нашумевшей истории увольнения Благосветлова, о «высочайшем» повелении ни в коем случае не принимать его на службу по учебному ведомству. Увольнение было связано с преподавательской деятельностью, хотя его непосредственная причина до сих пор остается неясной. «9 апреля [1855 года] в 5 часов, — сообщал Благосветлов в одном из своих писем, — я произнес два слова, сгубившие мою карьеру и едва не погубившие меня самого. В 7 часов вечера того же 9 апреля доносчик сообщил мои слова Д.[1]

, а наутро их услышал государь и произнес свой справедливый и короткий суд». В списке лиц, находившихся под секретным надзором, в 1855 году против фамилии Благосветлова сделана пометка, что он был внесен в список «по неблагонадежности и неспособности преподавать воспитанникам ученье в выражениях приличных». Разумеется, речь шла о выражениях, относящихся к царю и к существующим порядкам, и можно не сомневаться, что они стали известны почти всем воспитанникам Дворянского полка.

На формирование взглядов Домбровского влияли не только нелегальная и подцензурная литература, не только преподаватели и воспитатели, но и кадетская среда, в которой он проводил большую часть времени. С этой точки зрения судьба была очень благосклонна к Домбровскому. Она свела его в Дворянском полку с многими умными и благородными юношами, ставшими вскоре активными участниками революционного движения. Всех их невозможно перечислить. В выпуске 1854 года первым по успеваемости шел В. А. Обручев, который впоследствии был близок к Чернышевскому и Добролюбову, а в 1861 году попал под арест и оказался на каторге как главный распространитель нелегального издания «Великорус». Вместе с В. Обручевым получили первый офицерский чин В. Липинский, В. А. Щелкан, Ц. И. Краснопевцев, Ч. Плавский, 3. Хмеленский, Ф. Ф. Гиргас и другие революционеры-шестидесятники. Через год после них вместе с Домбровским надели офицерские мундиры такие его будущие соратники по революционной борьбе, как Э. Коверский, П. Брандт, М. Нарбут, П. С. Худяков, Я. Подбельский, Г. И. Михель. Младшими товарищами Домбровского, выпущенными из полка в 1856 году, были А. Лабунский, А. А. Потебня, П. Н. Семичев, А. Снежко-Блоцкий. Совершенно очевидно, что все они в Дворянском полку не только познакомились, но во многих случаях и подружились между собой. Ведь в юношеском возрасте, да еще в бтенах закрытого военно-учебного заведения, дружеские отношения завязываются легко и быстро, а сохраняется такая дружба нередко на всю жизнь.

Почти все, кто был назван выше, стали позже участниками военно-революционных кружков и в начале 60-х годов подверглись репрессиям со стороны царизма. Но некоторые из тех, с кем воспитывался Домбровский в Дворянском полку, сказались репрессированными гораздо раньше, причем за «преступления», соучастником которых мог бы быть и он, если бы оставался кадетом. Одновременно с Домбровским в 1853 году в Дворянский полк поступил А. Тур, а на следующий год туда был зачислен С. Гурьянов; в 1854 году из Орловского и Полтавского кадетских корпусов в Дворянский полк перевелись Я. Жидкевич и В. Миршевцев. В 1857 году, то есть уже после отъезда Домбровского, всех их вместе с несколькими другими воспитанниками признали виновными в хранении и распространении «непозволительных» стихов и подвергли довольно строгим наказаниям. Можно предполагать, что Домбровский не только был знаком с этими воспитанниками, но и пользовался так или иначе собранными у них произведениями «потаенной» поэзии и прозы.