Читаем Ярослав Галан полностью

«Когда первый красноармеец появился на Стрыйской улице, — писал Галан в очерке „Золотая арка“, — город, пропитанный трупным запахом, казалось, умирал. На опустевших бульварах с вытоптанными клумбами и поломанными решетками выли голодные собаки, в цехах и так уже малочисленных заводов свили себе гнезда совы и аисты. Аудитории университета напоминали заброшенные конюшни, в коридорах Политехнического института шныряли крысы, обнюхивали кучи окровавленной марли.

И думалось тогда: сколько трудов, сколько времени понадобится на то, чтобы Львов стал снова таким, каким был три-четыре года назад!»

Прошло всего три-четыре месяца. Правда, за УТО время не произошло никаких чудес. Трамвай все еще не ходит, водой можно пользоваться только семь-восемь часов в сутки, оперный театр все еще не работает, а если и начнет работать, то спектакли пойдут, наверно, без арфы, так как последняя арфистка Львова уже третий год лежит в порыжевшей от человеческой крови земле яновских могил.

«А все-таки сделано много, очень много! В квартирах львовян уже давно горит газ, в артериях города с каждым днем все более сильным потоком кружит электроэнергия, исчезают очереди перед хлебными магазинами, на недавно еще пустых улицах людно и шумно… Университет стал снова университетом, институты — институтами, школы — школами…» На сцене украинского театра ставился «Олекса Дундич». В зале Филармонии выступал один из лучших хоров СССР — капелла «Трембита». И главное — один за другим вступали в строй заводы.

Налаживалась понемногу и жизнь львовской писательской организации. Она много сделала для того, чтобы подготовить к изданию произведения погибших на боевом посту писателей — борцов с фашизмом.

Галана избирают членом правления Союза писателей Украины. Выходят из печати его сборник «Перед лицом фактов» и пьеса «Под золотым орлом».

О напряженной, воистину самосжигающей работе Галана рассказывают его дневники и хроника тех лет.

28 января 1947 года он выступает на совещании интеллигенции Львова по вопросам идеологической работы. Текст речи не сохранился. Из краткого отчета в «Правде Украины» от 29 января 1947 года узнаем:

«Здесь (во Львове. — В.Б., А.Е.) долгое время подвизался главарь буржуазно-националистической, псевдонаучной „школы“ М. Грушевский, отравлявший значительное время сознание масс своей националистической концепцией в области истории Украины.

Писатель тов. Галан говорил о борьбе со „школой“ Грушевского. Он указал, что в преподавании истории Украины, и в особенности Галиции, отдельные львовские историки допускают ошибочные утверждения…»

Разрозненные записи в дневниках Галана. Здесь они приводятся впервые:

«10 июня 1948 года.

Это мой родной ребенок, это часть моего „я“ (о своей пьесе. — В.Б., А.Е.).

30. IX.1948 года. Дней 10 тому назад меня вызвали в ЦК… Позавчера предложили мне в обкоме должность зав. обл. отд. искусства.

8. Х.48 г. (По поводу одной пьесы.) Это не только паршивая конфетка, но и отравленная, потому что она вызывает у зрителя глубокое отвращение к идее, которой сама должна была бы служить.

5. VI.1949 г. „Я груб…“ (Байрон, „Дон-Жуан“).

24 мая.

Окончил пьесу…

5 июня. Позавчера ездил с Петром (Козланюком. — В.Б., А.Е.) и Стефаником в Ново-Ярычевский район… Побывали в новом колхозе. Боятся сеять, говорят: „Они придут и убьют“».

Однажды, к полуночи, когда он был в гостях и уже собирался уходить домой, Галан неожиданно сказал одному из нас: «Не смогли бы вы проводить меня, Владимир Павлович? Мне кажется, что какие-то подозрительные типы следили за мной».

«Скажу совершенно честно (это запись тех лет. — В.Б., А.Е.): очень и очень не хотелось мне выходить на улицу. На темных улочках Львова можно было встретить кого угодно: и националиста-бандеровца, и польского террориста из „народных сил збройных“, такой же фашистской организации, как и ОУН, и обычного мародера, вышедшего ночной норой на „охоту“ за часами. На фронте был передний край и враг за ним. Здесь же на вас могли напасть с любой стороны, а кто — неизвестно. Вот почему я предложил: „Оставайтесь ночевать у меня, Ярослав Александрович!“ — „Ну, если вы боитесь, то я пойду один“, — сказал Галан и шагнул к двери.

Слово „боитесь“ задело меня. Как-никак в кармане у меня лежал офицерский военный билет…

„Нет, почему? Пойдем вместе“, — сказал я и, отлучившись в кухню, зарядил там трофейный „вальтер“ так, чтобы Галан не видел этого и не заподозрил меня в трусости. Когда мы вышли из ворот, я сразу шагнул на улицу, туда, где поблескивали в темноте сбрызнутые недавним дождем трамвайные рельсы. „Куда вы? — удивился Галан. — Пойдем лучше по тротуару“. — „Так надо!“ — сказал я, ничего не объясняя. Дело в том, что мои старые и бывалые друзья — пограничники советовали мне ни в коем случае не ходить в ночное время по тротуарам.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное