Ярослав Мудрый

Реформа государственного управления, выразившаяся, в частности, в распределении городов между сыновьями Владимира, сыграла исключительно важную роль в истории Киевского государства. Историки определяют время правления Владимира как время становления государства в привычном для нас смысле - с определенными внешними границами, определенными органами управления, более или менее четкой системой подчинения областей верховной княжеской власти. Прежняя самостоятельность отдельных племен, при которой их зависимость от Киева ограничивалась лишь признанием власти киевского князя да выплатой оговоренной дани, отходила в прошлое. Коренным образом менялась и сама система сбора дани, являвшаяся основой государственной власти прежних киевских правителей. Как известно, при бабке Владимира княгине Ольге постоянным местом сбора дани становятся так называемые «погосты» - центры княжеского влияния в отдельных, как правило, удаленных от Киева областях. Эти «погосты» еще не были городами в полном смысле этого слова; они представляли собой укрепленные пункты, места пребывания представителей княжеской администрации и княжеской дружины. В основном такие «погосты» возникали по соседству со старыми племенными центрами. По-видимому, их жители обладали правом экстерриториальности, а значит, «погосты» противостояли «земле», в которой находились, и в большинстве своем являлись чужеродными, искусственными образованиями, не имевшими достаточного запаса устойчивости и жизнеспособности13. Нечто подобное имело место и в других областях Европы, например, в Скандинавии, где рядом друг с другом также сосуществовали племенные центры («туны») и королевские усадьбы-станы («хусабю»), и таким образом каждый административно-территориальный округ имел два центра, «очевидно, представлявших две различные системы власти: формирующуюся королевскую с зачатками государственного управления… и местную, восходящую к племенному строю»14.

При Владимире ситуация меняется. В отдельные области Руси на княжение направляются сыновья киевского князя - также же прирожденные носители княжеской власти, как и сам Владимир. В их лице княжеская власть, прежде отстраненная и отчужденная от племенного земельного строя, приходит в непосредственное соприкосновение с ним; начинается долгий процесс взаимопроникновения двух систем власти, их сращивания друг с другом. Сыновья Владимира не только осуществляют фискальные функции, обеспечивая сбор дани с местного населения в пользу киевского князя (с этим справлялись и прежние «погосты»), не только охраняют те или иные торговые пути (а большинство «погостов» возникает именно вблизи важнейших водных путей древней Руси), но и непосредственно управляют местным населением вместо прежних племенных вождей или упоминавшихся в источниках «светлых князей». Как следствие, происходит сближение, а затем и слияние прежде противостоявших друг другу старых племенных центров округи и экстерриториальны дружинных поселений.

Процесс этот происходил не везде одинаково. Князья Владимировичи, по-видимому, могли поселяться как в племенных центрах - и тогда надобность в особых экстерриториальных поселениях попросту отпадала, так и вне и пределов - и тогда эти новые княжеские центры как бы подминали под себя прежние. Для Северо-Западной и Северо-Восточной Руси второй путь получил, кажется, большее распространение: поселение князя вне града было здесь делом обычным, что можно видеть на примере Новгорода, Мурома, предположительно Смоленска. Так что и поселение Ярослава вне главного центра Мерянской земли не должно вызывать удивления. Современный Ростов, скорее всего, представ собой не что иное, как княжеский «погост», противостоявший старому племенному центу - Сарскому городищу15. И именно при Ярославе он приобретает черты настоящего города - с разнородным, разноэтническим населением, с княжеским двором и посадом. Главное же - он принимает на себя функции властного центра, стольного града всего княжения, и в этом отношении полностью заменяет Сарское городище, которое тем самым оказывается обречено на постепенное угасание. Население Сарского, по-видимому, перебирается в Ростов.

Надо полагать, что личность самого ростовского князя играла в этом процессе не последнюю роль. Ниже мы увидим, что Ярослав обладал достаточной волей и достаточным упорством в достижении целей, чтобы суметь настоять на своем. История утверждения Владимировичей в подвластны им землях знала и другие примеры, когда сыновьям киевского князя не удавалось подчинить своей власти ту область или тот город, в которые они были направлены отцом.