Ярослав Мудрый

Одним из условий договора, заключенного в 1046 году, по-видимому, стало возобновление династического союза двух правящих семейств, существовавшего с конца Х века. Четвертый сын князя Ярослава Всеволод (он родился в 1030 году) должен был жениться на дочери императора Константина Мономаха, имя которой историки называют лишь предположительно - Мария. Вскоре после 1046 года (во всяком случае, не позднее самого начала 50-х годов) византийская царевна прибыла на Русь.

Конечно, этот брак нельзя поставить в один ряд с браком князя Владимира Святого и царевны Анны, которым была завершена предыдущая русско-византийская война. В отличие от Анны, дочь Мономаха не была порфирородной царевной (таковыми в Византии признавались лишь те дети императоров, которые появись на свет в царствование своих родителей). Полагают, что она родилась от второго брака императора Константина - с дочерью Василия Скира (внука знаменитого мятежника Барды Склира) и племянницей императора Романа III Аргира92; этот брак был заключен ранее 1025 года, однако еще в начале 30-х годов супруга Константина скончалась. Впрочем, нельзя исключать, что будущая жена Всеволода Ярославича была вообще незаконнорожденной дочерью Константина Мономаха от его любовницы Склирены (племянницы его второй жены), с которой Константин находился в длительной связи по крайней мере с начала 30-х годов и которую, став императором, он ввел во дворец с почетным титулом севласты93. На Руси в XI веке на также вещи смотрели не так строго, как в Византии; главное было в кровном родстве супруги русского князя с правящим в Империи родом, и именно это обстоятельство дало возможность будущему потомку князя Всеволода именоваться Мономам и «благороднейшим архонтом (правителем. - А. К) Руси». До нашего времени сохранились две печати, предположительно принадлежавшие византийской царевне. На одной из ни изображен апостол Андрей Первозванный (небесный покровитель князя Всеволода Ярославича) и греческая надпись: «Печать Марии Мо[но]махос (?), благороднейшей архонтиссы»94. По сведениям В. Н. Татищева, княгиня умерла в 1067 году5. Из рожденных ею детей с уверенностью можно назвать двоих: сына Владимира (родившегося в 1053 году), будущего великого князя Киевского и знаменитого полководца, писателя и политического деятеля, и дочь Анну, более известную под именем Янка, основательницу и первую игуменью Киевского Андреевского («Янчина») женского монастыря и одну из самых замечательных женщин в русской истории XI века 96.

Так тяжелейшее внешнеполитическое поражение Ярослава обернулось не менее впечатляющим успехом - а родство с византийским императором, несомненно, было выдающимся успехом, сразу возвысившим русского князя в глазах всего христианского мира. Бесспорно, такое под силу только политику самого высокого уровня, способному на неожиданный компромисс, на нестандартное решение само-г запутанного вопроса. Именно таким политиком и сумел проявить себя киевский князь.

За прошедшие после поражения три или четыре года Ярослав и без того успел сделать немало. Помимо военных походов в Мазовию и Литву и разгрома в 1047 году Моислава Мазовецкого, он именно в это время поддерживает очередного претендента на норвежский престол, на этот раз известного нам Харальда Сигрдарсона. Ярослав по-прежнему добивается своего преимущественно не на поле брани, но на п хитроумных и многотрудных дипломатических переговоров - но тем ценнее оказываются плоды достигнутого. Вопреки ожиданиям, после тяжелейшего поражения русского флота в Босфоре авторитет русского князя в Европе растет, а не падает, и проявляется это очень скоро и очень наглядно. В самом деле, вспомним, что всего за несколько месяцев до византийского похода, в годы явных внешнеполитических успехов Ярослава, германский король Генрих III высокомерно отверг предложение русского князя выдать за него свою дочь. Но как раз 1043 год - год столь очевидной неудачи Руси - открывает череду знаменитых брачных союзов Ярослава, которые буквально опутывают Европу и связывают киевский двор с правящими дворами многих европейских стран. Причем уже не Ярослав отправляет свои посольства в другие страны, но сами европейские монархи засылают сватов в Киев или даже лично являются в столицу Руси, как это было, например, с тем же Харальдом.