Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси

Ехать было недалеко. Возле собора Святой Софии возки остановились, и по уложенной цветной материи жених и невеста направились к алтарю.

Когда венчал священник, Владимир впервые взглянул на Гиту и поразился ее спокойствию. Он был накануне душевного помрачения, а ее будто ничто не волновало, и это вызвало в нем волну раздражения. Тоже мне цаца выискалась!

При выходе из собора окружающие бросали в молодоженов семенами конопли и льна, желали счастья. Поезд вновь вернулся во дворец, и началось свадебное веселье. Присутствующие кричали, пели, громко играла музыка. По требованию разгоряченных людей он вставал и целовал Гиту в сухие, холодные губы, а в голове крутилась одна и та же мысль: «Скорее бы уж все кончилось…»

Дружкой был Олег. Он суетился, подкладывая молодоженам разную вкусную еду, но они, согласно обычаю, не имели права даже что-то отведать. Наконец Олег убрал лебедя и поставил жареную курицу, которую завернул в скатерть и подал жениху, а потом обратился к отцу и матери Мономаха:

– Благословите вести молодых опочивать.

Всеволод ответил:

– Благослови Бог!

Их повели в опочивальню. Там стояла широкая кровать с наложенными на ней перинами, пышными подушками; помещение было увешано дорогими мехами, пол устлан коврами, возле брачного ложа была поставлена кадушка с пшеницей и зажженными свечами. Пожелав спокойной ночи, все вышли.

Владимир сел на скамеечку, поглядел на Гиту. Она стояла посреди горницы по-прежнему спокойная, будто и не ее касался весь этот обряд, не она выходила замуж, не она связывала свою жизнь, свою судьбу с его жизнью и судьбой, и это породило в нем новую волну раздражения. Он собирался в первую брачную ночь быть с ней по возможности ласковым и нежным, но вместо этого вдруг вспомнил про старинный обряд разувания, дошедший со времен язычества и постепенно забывавшийся. Ему вдруг захотелось унизить ее и показать свою власть над ней.

И он вытянул ноги и приказал грубо:

– Снимай с мужа сапоги!

IV

Вскоре после свадьбы великий князь Святослав вызвал к себе Олега и Мономаха, усадил с собой за стол, стал угощать едой и питьем, говорил ласково:

– Выросли вы незаметно, Владимир вон семьей обзавелся. Старые старятся, молодые растут! Но это присказка, сказка будет впереди. Надумал я большое дело, которое потребует вашего участия. Нет мне большей веры никому, кроме вас! Оба вы честные люди и смелые воины, вы будете моей правой рукой.

Быстрым взглядом оглядев их, продолжал:

– Годы у вас почти одинаковые, Олег немного постарше тебя, Владимир. Но не намного. Так что легко будет вам понять друг друга, легче принимать решения.

– В чем дело, отец? – не вытерпел непоседливый Олег.

– В поход собираюсь отправить вас. Во главе большого войска думаю поставить, чтобы вернулись вы с победой и славой.

– И куда мы должны идти?

– Вот это главный вопрос – куда и против кого! – внезапно развеселился великий князь и неожиданно стукнул кулаком по столу. – Проучить надо некоторых правителей, чтобы они уважительнее относились к Руси, не принимали у себя разных проходимцев, не пригревали под своим крылышком врагов нашей родины!

– Значит – поход на запад? – догадался Мономах.

– Да, да, против чешского короля Врастислава, во владениях которого долгое время обретался изменник Изяслав. Вместе с вами пойдет польское войско. У поляков свои счеты с Чехией, они будут нашими надежными союзниками.

– И с ними есть договоренность? – спросил Олег.

– Разумеется. Все лето шли переговоры. Польский король начал их, потому что война эта выгодна в первую очередь ему. Ну и нам тоже в определенной мере…

Скрывал Святослав, что имел свои личные интересы в этом походе. Прошли годы, и забылась его победа на реке Снови, когда он с тремя тысячами разбил двенадцатитысячное войско половцев. Молва о нем тогда разнеслась по всей Руси. Вот ему и сейчас хотелось увенчать себя новыми победами, но уже в западных странах. Однако годы ушли, возглавить войско стало не по силам. Мономах и Олег должны были добыть славу и честь великому князю, показать мудрость и силу правителя.

– Отец, мы с Мономахом справимся! – горячо проговорил Олег.

– Не сомневаюсь, сын. Только мне надо определиться, кого из вас поставить старшим…

– Чего ж тут думать! У кого больше лет, тот и старший! – весело ответил Олег.

– Так-то оно так. Но я тут прикидывал в уме… Ты, Олег, пылок, безумно храбр, и это хорошо. Можешь выиграть битву, но не способен продумать весь ход боевых действий на месяцы вперед…

– Что-то я не пойму тебя, отец…

– Я веду разговор к тому, чтобы поставить во главе войска человека, устремленного в будущее, предвидящего все трудности и сложности похода. Иначе противник может переиграть, запутать, завести в ловушку и разгромить.

– Я, по-твоему, не обладаю такими качествами?

– Ты живешь сегодняшним днем, текущими заботами. Ты такой, и ничего с этим не поделаешь. Поэтому я решил поставить во главе войска Мономаха.

Олег опустил голову. Он не скрывал, что огорчен решением отца, но, подумав, нашел в себе силы сказать: