Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси

Поход проходил очень тяжело. Стояли лютые морозы, дули сильные ветры. Воины замерзали, начался падеж коней. Половцы загодя уходили в глубь степей, не принимая боя, и не было возможности догнать их. Даже не дойдя до Донца, пришлось повернуть назад. Однако неудача 1110 года не сломила воли Мономаха, он с удвоенной силой стал готовить новый поход.

В начале 1110 года ему исполнилось 57 лет. Голова густо покрылась сединой, но сердце оставалось молодым, и ему самому не верилось в свои годы: если бы не летоисчисление и не зеркало, то дал бы он себе от силы тридцать—тридцать пять лет. Весной по своим делам он приехал в Киев. Торжествующая задорная зелень, ослепительно яркое солнце и ликование пробудившейся природы рождали в нем неясные тревоги, смутные воспоминания. Ему все казалось, что вот-вот из-за поворота появится кто-то знакомый по юношеским годам, окликнет кто-нибудь из его друзей, обнимутся они и вспомнят светлые годы, и сердце от этого сжималось сладостно и тревожно. Но шли совсем незнакомые люди, мимо него текла молодежь нового поколения, и от этого становилось грустно и до слез тоскливо.

Он уже закончил все свои дела и собирался возвращаться в Переяславль, как увидел идущую ему навстречу женщину, вид которой заставил чаще биться его сердце. Сначала он даже не поверил, но это была она, Белослава! Чуть располневшая, но по-прежнему со стройным станом, шла она уверенно и спокойно, не замечая никого вокруг. Ее красивое лицо тронули годы, придав ему умудренность и даже какое-то величие. Если правильна поговорка, что в пятьдесят лет каждый человек получает то лицо, которое заслужил, то Белослава достойно прожила эти годы, мельком подумал Мономах.

– Белослава, ты ли это? – тихо спросил он, остановившись перед ней.

Она взглянула на него большими глазами (у него захолонуло сердце: прежние, когда-то любимые очи, и время их не изменило!), и вдруг они вспыхнули неподдельной радостью.

– Владимир! – с нежностью произнесла она. – Как я рада тебя видеть! Никак не предполагала встретить на улицах Киева. Какими судьбами? Думала, что ты опять в какие-нибудь походы отправился…

Ее слова, словно музыка, трогали его сердце, бередили прежние раны. Он не мог оторвать взгляда от ее лица. Да, время не пожалело и ее. Вокруг губ и глаз появились морщины, в густых волосах проступила седина, но, несмотря на годы, она была по-прежнему красива, поразительно красива!

Они пошли рядом.

– Так ты не ответил на мой вопрос, – сказала она, улыбаясь той затаенной улыбкой, которую он любил. – Надолго ли прибыл в столицу?

– Вторую неделю кручусь по своим делам. На днях собираюсь в Переяславль. А ты по-прежнему занимаешься с учениками?

– Да. Ты не представляешь, как это захватывающе интересно! Дети забирают тебя полностью, без них жизни не представляю. Такие они забавные! На днях мальчик из младшей группы во время занятия вдруг встал и пошел к выходу. Я его спрашиваю: «Любомир, ты куда?» А он отвечает: «У меня сегодня бабушка пекла блины. Я сейчас поем и вернусь».

Они посмеялись.

– Как же так, – спросил он, – ты столько времени отдаешь детям, и муж не выказывает недовольства?

– Когда был жив, мирился. Но вот уже шесть лет как погиб где-то в степи в войне против половцев.

– Я тоже свою Гиту похоронил…

Они некоторое время шли молча, каждый думая о своем.

– Раньше была убеждена, что с уходом молодости жизнь заканчивается, – раздумчиво говорила она. – Ан нет, началась новая полоса, не менее интересная, чем прежде. Выросли дети, они уже не требуют постоянного пригляда, у них своя судьба. Пробуждаются какие-то неведомые силы, хочется устроить все по-новому, по-умному, а не сгоряча, не впопыхах, как в юности…

Мономах слушал и удивлялся: Белослава говорила будто про него, и он подобное переживал в своей душе. И он сказал:

– Да, на жизнь начинаешь смотреть по-иному. Я первого сына, Мстислава, в одиннадцать лет отправил княжить в Новгород. Как он рос и мужал, даже не могу сказать. Но теперь это уважаемый на Новгородчине князь, побил умелого и опытного полководца Олега Святославича, что очень многого стоит. Женил на шведской принцессе, живут вроде дружно…

Сказал последние слова и пожалел. Сразу вспомнилась их юношеская любовь, в которую внезапно вторглась английская принцесса. Он мельком взглянул на Белославу и увидел, как потемнело ее лицо, но она тотчас справилась со своими чувствами и сказала:

– Я слышала много хорошего про Мстислава. Говорят, он весь пошел в тебя, даже внешностью.

– У меня на него большие надежды. Хотелось бы под старость передать ему бразды правления в княжестве.

Он хотел рассказать о гибели второго сына, Изяслава, но подумал, что это внесет в их беседу печаль и навеет горестные мысли, поэтому стал рассказывать, как с Олегом Святославичем ездили в степь сватать половецких принцесс, нарочито подчеркивая какие-то забавные, веселые моменты, и она смеялась вместе с ним.

– А я своих детей и поженила, и отдала замуж в Киеве, так что живут они возле меня, согревают душу. Почти каждый день то я у них бываю, то они ко мне приходят.