Ярослав Мудрый и Владимир Мономах. «Золотой век» Древней Руси

И все же отказать Эймунду и его дружине пришлось. Ярослав, привыкший к постоянным угрозам Эймунда, на сей раз даже отмахнулся, надоело. И уехал в Вышгород, чтобы не слышать очередного «совета» норвежца заплатить, иначе хуже будет.

Князя не было в Киеве, поэтому Рёнгвальд пришел к Ингигерд:

– Норвежцы готовы к отплытию.

– Куда? Домой им нельзя. Не натворили бы чего в Киеве или Альдейгьюборге.

– Не думаю, но все может быть.

Если Новгород мог и сам дать отпор норвежской дружине, то Альдейгьюборг и Ингерманландия были перед ними беззащитны. Ингигерд и Рёнгвальд обменялись тревожными взглядами, потом княгиня резко поднялась:

– Пойдем!

– Куда?

– Скажи своим людям, чтобы спрятались в кустах на горе над пристанью, а к Эймунду отправь с сообщением, что я хочу с ним поговорить.

Рёнгвальд вздохнул:

– Это только оттянет события, Эймунд лишь согласится подождать возвращения князя.

Ингигерд внимательно посмотрела на Рёнгвальда и с нажимом добавила:

– Сигналом для твоих людей будет мой взмах платком.

Тот на миг замер, в его душе шла борьба, но потом кивнул:

– Пойдем.

Ингигерд шла к пристани и гадала, чем обернется для нее эта встреча. Если Рёнгвальд до конца будет на ее стороне, то можно захватить Эймунда, а уж там разговор будет другой. А вот если норвежец встанет на сторону своих… тогда Эймунд захватит саму Ингигерд! Но выхода она все равно не видела.

Эймунд не слишком верил княгине, ведь та всегда стоит на стороне мужа, но отказать ей в беседе не мог. Рагнар предложил пойти вместе.

– Я иду на встречу с княгиней, а не с вражеской дружиной!

– Но она не одна.

– Женщина, даже такая решительная, как дочь короля Олава Шётконунга, не должна запросто расхаживать по городу одна. Рядом с ней ее сородич Рёнгвальд.

Спустившись на пристань, Эймунд приветствовал Ингигерд и стоял, молча глядя на нее. Княгиня выдержала паузу, потом повела рукой в сторону холма:

– Присядем для разговора.

Не дожидаясь согласия или отказа варяга, она направилась к холму сама. Что оставалось делать Эймунду? Он хорошо помнил об остром язычке Ингигерд и понимал, что она вполне может выставить его посмешищем, скальды долго будут перемалывать косточки трусу Эймунду, побоявшемуся поговорить с женщиной в присутствии всего одного ее родственника. Пришлось идти за Ингигерд.

Рёнгвальд пытался понять только, как собирается Ингигерд не позволить своему собеседнику убежать обратно на драккар.

Отойдя подальше, чтобы до стоявшего готовым к отплытию драккара было уже далековато, а до кустов не очень, княгиня вроде беспомощно оглянулась. Вокруг только мокрая трава и глинистая земля, присесть некуда. Пришлось Эймунду расстилать свой плащ, но когда Ингигерд уселась, придавив край плаща, а с другой стороны также пристроился и Рёнгвальд, норвежец что-то заподозрил.

– Мне не нравится, что вы расстаетесь с конунгом так недобро. Я не хотела бы, чтобы между вами испортились отношения.

Это было чистейшей правдой. Ингигерд совсем не хотелось, чтобы Эймунд и его люди уплывали обиженными, но она понимала и Ярослава, дружина норвежцев ему больше не нужна, это не люди Рёнгвальда, которые охраняют не за плату, а просто по положению. Хорошо бы норвежцам самим понять все и убраться на родину подобру, но там их никто не ждет… Если бы Ярослав позволил ей написать Олаву Харальдссону и попросить за Эймунда и Рагнара! Но князь и слышать об этом не захочет.

На мгновение на Ингигерд накатило страстное желание отправиться на драккар Эймунда и скомандовать опустить весла в воду! Но только на мгновение, потому что в следующее она уже вспомнила о сыне Владимире, о своем долге перед Ярославом и… взмахнула платочком.

Если бы подозрительный Эймунд не сообразил вовремя осторожно расстегнуть плащ, то оставался бы в руках у выскочивших из леса людей Рёнгвальда. Но плащ валялся на земле, пряжка отлетела в сторону, а сам варяг со всех ног бросился к своему драккару, от которого уже мчался Рагнар со своими людьми. Норвежцев было заметно больше, чем людей Рёнгвальда, и теперь уже Ингигерд со своим спутником оказались в руках у варягов.

Рагнар скомандовал тащить их на корабль, опасаясь, что дальше могут прятаться и еще дружинники. Поняв это, Ингигерд усмехнулась:

– Зря боишься, Рагнар, я всего лишь женщина.

– Ты хитрая и лживая женщина! Эймунд, их надо убить!

– Нет!

В Ингигерд проснулся ее строптивый норов, она фыркнула, как кошка:

– Ты глуп, Рагнар, потому и никогда не станешь королем! Далеко ли ты сможешь уплыть, если убьешь нас? Тебе даже волоков не пройти.

Внимательно слушавшие княгиню варяги качали головами:

– И впрямь, Рагнар…

– Нас догонят и перебьют, как овец…

– К чему убивать княгиню?..

– Тогда ее надо увезти с собой!

И снова Ингигерд очень хотелось крикнуть:

– Да! В Упсалу! Или вообще к Олаву в Норег!

Но княгиня снова усмехнулась:

– Еще лучше! Куда ты собираешься нас везти?

– К князю Брячиславу в Полоцк! – ехидно прищурил глаза Рагнар.

Вот и выдал свои намерения, – обрадовалась Ингигерд.

– Я никогда не была у князя, но думаю, он не будет очень рад моему появлению в качестве пленницы, а заодно и вашему тоже.

Теперь воспротивился Эймунд: