Ярослав Мудрый. Великий князь

К хворому и раздраженному отцу всё чаще стала заходить дочь Предслава. Была она среднего роста, вся светлая и ясная, в голубом, вышитом серебром сарафане; на голове – легкий изящный венец, а за спиной – длинная роскошная русая коса ниже пояса.

Хороша была Предслава, недаром польский король Болеслав на нее зарился, но Владимир Святославич решительно отказал ляху, помышляя выдать дочь за более дружественного чужеземного правителя.

Нежна и ласкова была Предслава. Вот и сейчас она поцеловала в щеку отца и молвила:

– Я напишу брату письмо, тятенька. Он же у нас разумный.

– Чересчур разумный. Быть войне!

* * *

Вовсю готовился к предстоящему сражению и Ярослав, но на душе его было сумрачно. Ни на врага он собирает войско, а на родного отца, коего когда-то он так возненавидел, что перестал поминать его имя. С годами ненависть его поулеглась, но жестокий поступок великого князя он никогда не запамятует. Уж слишком глубокую душевную рану нанес ему родитель! До смерти будут жить в его сердце Березиня и сын Святослав.

Отец как бы для него раздвоился. В одном Ярослав видел великого блудника, «Соломона в женолюбии», в другом – умного, порой жестокого правителя и воина, способного цепко держать в руках великую державу.

При Владимире Русь основательно окрепла. Византийская империя и Европа считали за честь породниться с великим русским князем. Киевская Русь богата, обширна и едина, она не страдает междоусобицами, укрепляется с каждым годом, прирастая всё новыми землями и городами.

И вдруг стало известно, что Владимир Креститель собирает на сына свое мощное войско и уже расчищает дороги и мостит мосты к Новгороду.

Ярослав еще надеялся, что отец не пойдет на него войной из-за дани. Но упование рухнуло.

Дело оказалось не только в дани. Завещав Борису престол, великий князь надумал убрать с дороги младшего сына не только Святополка, но и Ярослава, решив показать, именно показать всем княжествам, что ни одно из них не смеет выходить из-под его властной руки. Никто не должен оспорить завещание государя Русской державы.

Правда, за старших сыновей был обычай, однако же закона о престолонаследии не существовало.

Владимир Святославич сам землю собирал, и слово его могло явиться законом.

Но так ли уж справедлив его закон, поставленный с головы на ноги? Вовсе не справедлив. Старшие братья, в угоду младшему, вышвырнуты за борт. Стародавний обычай напрочь отвергнут. Но такая внезапная ломка не истечет безболезненно. Он, Ярослав, не одобрит грубейшую оплошку отца и дань ему не повезет.

Новгороду, хотя бы временно, необходимо оставить дань для себя. Город под боком у западных и северных стран, кои отлично ведают о значении для Руси Новгорода и давно вынашивают планы нанести ему ощутимый урон. Город же не выдержит мощной осады. Старый дубовый Детинец его не спасет. Новгород надо обнести водяным рвом и земляным валом, на коем соорудить сильную крепость, и лучше всего из камня. На это понадобятся огромные деньги.

Да и торговля, и ремесленный люд зело в деньгах нуждаются. Вот и получается, Владимир Святославич, что не видать тебе дани годика три-четыре. Поймешь ли ты неотложные нужды Новгорода, кои будут направлены на укрепление Руси?..

Надо родителю письмо отписать и немедля снарядить гонца в Киев.

Всю ночь Ярослав просидел за пергаментом, а затем позвал к себе Могуту и поведал ему о содержании письма.

– Немедля отправляйся в Киев с грамотой, Могута Лукьяныч. Хотелось бы верить, что великий князь остановит войско. Поспеши. Тебя он в поруб не кинет. Ты ведь когда-то изрядно помог Владимиру, одолев богатыря печенегов. Поспеши и постарайся убедить великого князя.

– Сделаю всё, что в моих силах, княже.

А тем временем Новгород, согласно решению веча, собирал войско. Но тут случилась беда, коя едва не погубила все задумки Ярослава. И виной тому стали предводители варягов – Эймунд и Рагнар.

Глава 12

Козни посадника и кровавое побоище

Посадник Константин так был раздосадован результатами веча, что с горя напился. Три дня пил хмельные меды, выходил во двор, буянил, стегал плеткой холопов, кричал, что плохо баламутили народ. Даже вольным людям крепко досталось. Наорал на тысяцкого, сотников и всех своих доброхотов, да так, что едва и по ним плеть не прошлась.

– Охолонь, Константин Добрынич! – с трудом осадил посадника тысяцкий Гостомысл. – Мы к тебе не затем пришли, дабы на пьяного посадника глядеть, а чтобы совет с тобой держать.

Угомонился Константин. Тысяцкого он зело ценил и всегда считался с его суждениями. Тот был степенен и здрав умом. Почитал Гостомысла и народ новгородский.

– А позвал я вас, господа честные, – протрезвев, начал свою речь посадник, – затем, дабы помыслить, как от войны с Киевом уйти. Сказывал и ныне скажу: не нужна нам драка с великим князем.

– Вопреки вечу? – вскинул крылатые, колосистые брови Гостомысл.