Ярославский мятеж

Как отмечали в одной из своих статей братья Иван и Юрий Шевяковы, «после оказания помощи на медицинских пунктах боевых участков большинство раненых и больных направлялось с целью подготовки к дальнейшей эвакуации на главный перевязочный пункт при станции Всполье, через который за период боев прошел 651 человек. Отсюда 476 раненых и больных были вывезены санитарным поездом в город Кострому, где поступили для дальнейшего лечения в Гродненский (главный врач Ф.С. Троицкий), 24-й (главный врач Евланов) и 183-й военные госпитали».

Показательно, что быть расстрелянным за «контрреволюцию» рисковали не только медики, лечившие пострадавших в «белом» Ярославле, но и те, кто формально оказался на «красной» стороне. В этом отношении весьма показательна судьба 136-го военно-санитарного поезда, который 6 июля, то есть в первый день вооруженного выступления, должен был отбыть после ремонта из Урочских железнодорожных мастерских. Почти сразу же он оказался в руках повстанцев, действовавших из Твериц, а потому на следующий день был обстрелян красной артиллерией. Спасая свои жизни, медицинский персонал укрылся в местном лесу. Те, кто решил остаться, погибли несколько дней спустя от пулеметного и оружейного огня перешедших в наступление «красных» отрядов, которые в очередной раз намеревались занять станцию Филино. Выстрелом в голову был убит старший врач военно-санитарного поезда Кочеровский. Оставшиеся медики были арестованы и заперты в пустом вагоне. За это время красноармейцы разграбили все вагоны поезда, его кухню, кладовую. Из канцелярии пропал денежный ящик с 11 000 рублями. В адрес медиков постоянно звучали угрозы. Как отмечал Юрий Шевяков,

«лишь прямое вмешательство командующего войсками Ярославского района – А.И. Геккера (последний родился и вырос в семье военного врача) и представителя санитарного отдела Вологодского губвоенкомата Штильмана улучшило положение дел».

Если подводить черту под рассказом о повседневной жизни обыкновенных ярославцев во время боев, то нельзя не обратить внимание на такую сторону жизни, как похороны, тем более что хоронить в июле 1918 года в Ярославле приходилось очень часто и очень многих. Проблема стала более чем актуальной приблизительно 12 июля 1918 года, когда количество мирных жителей, погибших от обстрелов красной артиллерии, ежечасно множилось. Тогда врач Сергей Крылов, взявший на себя обязанности заведующего санитарной частью при штабе, призвал всех жителей «оказывать помощь по уборке трупов, не допускать их до разложения и закапывать в ближайших церковных оградах». Однако этих мер оказалось недостаточно. Поначалу трупы «складировали» близ Дома Народа, на территории нынешнего парка при Ярославском художественном музее. Еще через несколько дней стало понятно, что штаб не имел никаких возможностей решить проблему захоронения. Крылов направляет запрос городскому голове: «Не имея собственного свободного персонала для уборки трупов, Санитарная часть во избежание возникновения заразы покорнейше настоятельно просит Городскую Управу озаботиться немедленной уборкой трупов». В итоге трупы приходилось хоронить где попало. Сведения о братских могилах и стихийных захоронениях не сохранились, по этой причине останки погибших в 1918 году находили на протяжении десятилетий, что особо часто случалось при строительных работах.