Ярославский мятеж

Кроме этого, отдельный конфликт развивался по линии «наши» и «присланные», что со временем стало приобретать откровенно антисемитский характер. Дело в том, что в Ярославль из Петрограда были присланы Семен Михайлович Нахимсон и Давид Закгейм. Со временем один стал председателям Ярославского губисполкома, а второй – председателем исполкома Ярославского городского совета. Это породило массу недовольных толков о том, что «петроградские евреи узурпируют власть в Ярославле»

. И что показательно, никто их не считал «неприкасаемыми». Давид Закгейм руководил в Ярославле национализацией банков и предприятий, реквизициями. Накануне восстания он был обвинен недовольными «ярославскими большевиками» в злоупотреблениях при реквизициях и фактически находился под следствием. Семен Нахимсон накануне июльских событий пытался вызвать в Ярославль из Рыбинска отряд латышских стрелков, но его решение не поддержал горком большевистской партии. Политический кризис в Ярославле стал совершенно очевидным, когда начался Третий губернский съезд Советов. 2 июля 1918 года левые эсеры покинули съезд и создали собственный губисполком, параллельный большевистскому (возглавленному С.М. Нахимсоном). В итоге накануне ярославского мятежа в городе сложилось красное двоевластие, хотя правильнее было бы говорить о многовластии.

Глава 3

Заговорщики

В истории Ярославского восстания есть несколько неизученных глав. Какие-то сюжеты старательно замалчивались по идеологическим соображениям, какие-то обходились стороной, ибо казались незначительными. Подготовке к восстанию никогда не уделялось должного внимания, ибо советская историография полагала, что ей все и так известно (читай: «выявлено ЧК»). Дело в том, что представший перед судом Борис Савинков, которого обычно относят к инициаторам вооруженного выступления в Ярославле, дал покаянные признания, и это вполне удовлетворило советскую власть. Если вкратце, то весной 1918 года Савинков, искавший по всей России союзников в борьбе с большевиками, вернулся с Дона от генерала Алексеева и начал собирать вокруг себя офицерские группы, из которых позже сформировал «Союз защиты Родины и свободы». Он случайно знакомится с полковником Перхуровым, которого активно привлекает к подпольной деятельности. Организация, получив деньги от представителей Антанты, должна была начать восстания в ряде городов. Впрочем, в мае 1918 года начались массовые аресты среди офицеров – ЧК разоблачила их тайный союз. После этого в спешном порядке было решено начать выступление, центром которого должны были стать Ярославль и Рыбинск. Версия, изложенная Савинковым, кажется вполне убедительной, если не считать того, что представляет лишь его точку зрения. На самом деле при изучении документов бросается в глаза масса нестыковок и неточностей, которые в итоге ставят под сомнение слова Савинкова.

Начать хотя бы с появления в его окружении полковника Перхурова. Сам Перхуров во время суда над ним знакомство с Савинковым, равно как обстоятельства этого знакомства, описывал следующим образом: «Вот в этот период, когда я находился в безвыходном положении в Москве, я встретился с неким Кошелевым, который говорил, что он помещик. Он хорошо владел языками, но вид у него был такой, который заставлял сомневаться. И вот этот Кошелев сказал относительно того, что приехал Савинков, который узнал от Кошелева, что я приехал в Москву, и хочет со мной познакомиться. Он сказал: Савинков имеет открыть какое-то дело и подбирает надежных людей. В чем дело? Кошелев очень уклончиво ответил, и я задерживался идти туда. Не пошел я туда потому, что он мне рисовался террористом-эсером. Потом я встретился опять с Кошелевым, который передал мне настойчивое приглашение и одновременно сказал, что Савинков не то выключен, не то сам вышел из партии эсеров. Я потом пошел туда и встретился с Савинковым в номере гостиницы в Соболевом переулке». Получается, что Савинков, опытный конспиратор и террорист, пригласил свергать советскую власть и сделал своим доверенным лицом едва ли не первого встречного.