Ярославский мятеж

Это предположение подтверждается также тем, что большая часть германских военнопленных была переведена из лагеря в город и была размещена в здании Волковского театра. Если бы восставшие не планировали «разыгрывать» германскую карту, в этом действии не было бы никакого смысла. Балк вспоминал о переезде: «С величайшим трудом, в постоянной смертельной опасности, спасательной команде под командованием состоящего в штате комиссии фельдфебеля Шмидта и унтер-офицера Мункельта удалось спасти наиболее ценные вещи и переправить их в город. Все обитатели лагеря – военнопленные, гражданские пленные с женщинами и детьми, в том числе венгры, австрийцы, поляки, а также военнослужащие Красной армии, укрывшиеся в лагере, – все они к 8 часам вечера под вооруженным конвоем были переправлены из зоны лагеря, оборона которого стала невозможной, в черту города… Между тем пленные из лагеря были размещены в здании городского театра и содержались там под сильной охраной. Обращение с ними со стороны охранных команд было возмутительное, кормили пленных так скудно, что у них возникли тяжелые заболевания. Всякое снабжение пленных было затем прекращено. И если удалось сохранить жизнь всем этим заболевшим, то только благодаря самоотверженности и мужеству нескольких человек, которые, несмотря на опасность быть схваченными и расстрелянными повстанцами, направились в город, чтобы раздобыть продовольствие».

На какое-то время о немцах забыли. О них вспомнили только 19 июля, когда выяснилось, что генерал Петр Карпов, похитив обманным путем из Госбанка два миллиона рублей, скрылся в неизвестном направлении. Чтобы понять, насколько это была внушительная сумма, отметим, что под поручительство Перхурова на выплату жалованья, обеспечение порядка в городе, содержание семей повстанцев, обеспечение мирных жителей питанием и всем необходимым была «заимствована» сумма в два с половиной миллиона рублей. Впрочем, если принимать во внимание личные особенности генерала Карпова, то его поступок не кажется совсем уж удивительным. Особенно если учесть, что тот целых два дня активно «распинался» относительно того, что «Перхуров предал и бежал»

, чем изрядно подорвал и без того невысокий моральный дух повстанцев.

Решение использовать германцев в интересах восстания явно принадлежало принявшему на себя командование коменданту города, генералу Веревкину – многочисленные свидетели (включая Карла Гоппера) рассказывали о его германофильских настроениях. Впрочем, не надо забывать, что летом 1918 года Германия все еще оставалась монархией, а потому у части российских монархистов теплилась надежда, что именно былой противник поможет восстановить в России монархический уклад, тем более что «союзники» данный уклад на протяжении многих лет активно подрывали. В Ярославле было решено разыграть очень хитрую комбинацию, которая с чисто дипломатической точки зрения была почти безупречной и даже по-своему гениальной, однако имела мало общего с политическими реалиями погружавшейся в хаос революционной России.