Ярость

— Но с кляпом она не издаст ни звука, — возразил лорд адмирал.

— Не для ваших ушей. Но я слышу в воде то, что не слышат другие. Я ощущаю, что она хочет, что ей нужно, как она может схитрить, без слов, — я кивнула русалке. — С ней должно сработать. Она — создание воды. И, если Парацельс прав, ее можно звать духом воды.

Габриэль кивнул при упоминании Парацельса.

— Интересная идея.

— Интересная, да, но сработает ли? — спросил сэр Барнаби. — Разве вы не услышали бы раньше от нее что-нибудь, Певчая?

— Сложно слушать, когда столько голосов, — сказала я. — Мы все время говорим.

— Тогда теперь мы помолчим, — сказал Нат.

Остальные последовали его примеру, даже король. Капитан Эллис отправил всю команду под палубу. Несколько минут спустя стало слышно только ветер и тихий плеск Темзы о бока судна.

Я смотрела на русалку, она смотрела на меня, и я сосредоточилась на звуках.

Сначала я слышала только воду в бочке, она не радовалась, что ее удерживали. Она кружилась, мелодия шла по бесконечному кругу. А потом я уловила что-то еще, пугающую музыку, что говорила о страхе чего-то в бочке. Не воды.

Сэр Барнаби склонился, словно хотел рассмотреть русалку ближе.

С плеском она погрузилась, оставив след пузырьков. Музыка снова пришла ко мне, в этот раз сильнее, полная паники.

— Назад, — сказала я. — Отойдите как можно дальше.

Сэр Барнаби был недоволен, как и лорд адмирал с капитаном Эллисом. Но Нат и король жестами заставили всех отойти от бочки.

Я пыталась передать русалке, что все безопасно. Но я потеряла связь с ней.

Я в смятении обхватила край бочки пальцами. Она была передо мной, но я не мгла дотянуться до нее, я и не осмелилась бы, ведь она уже боялась.

Вода в бочке бурлила. Она коснулась кончиков моих пальцев, волна ощущений нахлынула на меня, такое сильное раскаяние, что я отдернула с потрясением руку.

Русалке было жаль?

Взмахнув хвостом, она вынырнула. Жидкость стекала по ее волосам и коже. Я вскоре поняла, что там не только морская вода, но и слезы.

Я коснулась воды снова, меня снова заполнило раскаяние, а еще боль и страх.

Она не хотела никому навредить. Теперь я была в этом уверена. И я знала кое-что еще. Она умирала.

Кляп не только впивался в ее кожу. Не только мешал ей петь. Он удушал ее. Вата облепила ее язык и двигалась по горлу все дальше с каждым глотком…

Ее паника была моей. Я хотела сорвать кляп и до этого. Но я знала, что были причины осторожничать. Если бы я попробовала, мне пришлось бы бороться с капитаном Эллисом, да и с остальными, скорее всего. Я могла победить, если нужно, но были другие способы спасти жизнь русалки. Кляп был мокрым. Я могла направить туда воду по своей воле?

Я слушала, но в этот раз не только русалку, но и воду вокруг нее, особенно, в вате и веревке. Русалка погрузилась снова, и я запела воде, просила ее выгнать вату из горла русалки. А потом я использовала вес воды, чтобы растянуть веревку и чуть ослабить кляп.

— Погодите! — бросился вперед капитан Эллис. — Что она поет?

Нат и Габриэль оттащили его.

— Она знает, что делает, — сказал Нат. — Дайте ей шанс, как она и просила.

Его уверенность удивила и согрела меня. Я отвлеклась и пропела дольше нужного, ослабила веревки сильнее, чем планировала. Я вдохнула, чтобы все исправить, и кляп отцепился.

— Остановите ее! — закричал капитан.

Нат бросился к бочке. А потом остановился. Как и все они.

Русалка пела.

Доктор не врал: песня была совершенной, я о такой и не мечтала. Я была очарована красотой. Пока русалка вырывалась из веревок, которые я ослабила по доброте и по ошибке, я могла думать лишь о ее музыке.

В отличие от остальных на корабле, я давно имела дело с волшебными мелодиями, и я знала, как противостоять им. Лучше всего было уйти вглубь себя, сосредоточиться на биении своего сердца, а не на внешних звуках. Когда я сделала это, песня русалки утратила часть илы. Я смогла двигаться, хоть это и требовало усилий.

Но петь сейчас я не могла. Для этого нужно было открыться и слушать музыку вокруг, а кто знал, куда она привела бы? Я могла запеть вместе с русалкой. Лучше заткнуть уши мужчинам вокруг меня, чтобы они помогли.

Я повернулась к ним, а русалка сбила бочку. Она треснула, упав, вода вылилась, и русалка вместе с ней отъехала к краю.

— Нет, — я заставила себя шагнуть и схватиться за ее скользкий хвост. — Останься. Поговори со мной.

Я касалась ее чешуи и чувствовала ее гнев. Уже не было раскаяния, сожаления, только дикая ненависть.

Ты заплатишь, Певчая. Помни,

 — заговорила она, хотя с губ все еще скрывалась прекрасная песня. — Море идет. Мы идем. И мы утопим вас всех.

Я впилась от потрясения сильнее.

Что?

Пусти, — сильный хвост русалки ударил меня о палубу. Я отпустила ее плавник.

Не переставая петь, русалка схватилась молочно-белыми руками за борт и перемахнула через него. С громким плеском она погрузилась в реку и уплыла.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ:

НЕЗНАКОМЦЫ

Я подбежала к краю. Все было тихим и мрачным, русалки не было видно, не было даже тусклого сияния под волнами.