Ярость

— Хорошо, — сказал я, когда они обе уставились на меня. — А теперь слушайте меня внимательно. Мы должны поддерживать здесь порядок. Я ясно выражаюсь? Что мы имеем без дисциплины? Джунгли. Наилучший способ поддержания порядка — разрешать трудности цивилизованным образом.

— Правильно, правильно! — крикнул Харман Джексон.

Я встал, подошел к доске и взял кусочек мела. Затем я нарисовал на полу большой круг, примерно пяти футов в диаметре. Все это время краешком глаза я наблюдал за Тедом Джонсом. Затем я вернулся к столу и сел.

— Пожалуйста, девочки, — сказал я, указывая на круг. Грейс беспрекословно выполнила мое приказание. Я залюбовался ее походкой. Ирма сидела неподвижно.

— В чем дело, Ирма? — спросил я. — Ты ведь провинилась, не так ли?

Она выглядела совершенно сбитой с толку. Затем она опомнилась и встала со стула, прикрывая рот рукой, будто сдерживая истерический хохот. Ирма вошла в круг, стараясь держаться как можно дальше от Грейс. Ее глаза были опущены, руки скрещены на груди. Казалось, она готова исполнить оперную арию.

Ни с того ни с сего мне в голову пришла мысль:

«Продает ли ее отец машины?»

— Отлично, — сказал я. — А теперь зарубите себе на носу. Шаг в сторону карается расстрелом. Ясно?

Им было ясно. Им было все абсолютно ясно. Когда вы уже не способны мыслить, понимание какого-нибудь явления сводится к примитивным ощущениям, наподобие тех, которые вы испытываете, когда смотрите в окошко камеры обскура викторианской эпохи.

— Мне не хотелось бы применять насилие. Я думаю, у вас было много времени поразмыслить о вопросах жизни и смерти. Мы ограничимся словесными оскорблениями и незначительным рукоприкладством, девочки. Я буду судьей. Согласны?

Они кивнули.

Я вытащил из заднего кармана красный носовой платок. Когда-то я купил его по дешевке в деловой части города и некоторое время носил обмотанным вокруг шеи. Затем мне это надоело, и я стал использовать его по прямому назначению.

— Как только я брошу платок на пол, приступайте к делу. Ты начинаешь первая, Грейс, как защищающаяся сторона.

Грейс кивнула головой, соглашаясь. Как сказала бы моя мамочка, на ее щеках цвели пурпурные розы.

Ирма Бейтц ошарашенно уставилась на платок.

— Прекрати! — заорал Тед Джонс. — Ты обещал, что не будет никакого насилия, Чарли. Сейчас же прекрати это безобразие!

Без всяких на то причин Дон Лорди разразился безумным смехом.

— Она первая начала, Тед, — с ненавистью сказала Сильвия Рэгон. — Если какая-то вшивая вонючка называет мою мать шлюхой…

— Шлюха, грязная шлюха, — сдержанно подтвердила Ирма.

— …Я выцарапаю твои бесстыжие глаза!

— Ты сошла с ума! — заорал Тед. Он покраснел как рак. — Мы могли его остановить! Если бы мы действовали все заодно, то могли бы…

— Заткнись, Тед, — рявкнул Дик Кин.

Тед огляделся, но никто его не поддержал. Глаза его метали молнии. Я порадовался, что между нами было значительное расстояние. При необходимости я бы успел выстрелить ему в ногу.

— Ну как, готовы, девочки?

— Готовы, — подтвердила Грейс, ухмыляясь. Ирма кивнула в знак согласия. Она была крупной блондинкой отталкивающей наружности. Ее волосы имели грязноватый оттенок, слипшиеся локоны напоминали рулон туалетной бумаги.

Я уронил платок на пол. Представление началось. Грейс о чем-то напряженно размышляла. Казалось, я слышу, с каким скрипом вращаются шестеренки в ее мозгу. В тот момент я любил ее. Нет… Я любил их обеих.

— Ты жирная грязная потаскушка, — отчеканила Грейс, с ненавистью глядя Ирме в лицо. — Ты самая настоящая вонючка. От тебя постоянно воняет. Вшивая дрянь!

— Отлично, — одобрил я, когда она закончила свою тираду. — А теперь дай ей пощечину.

Грейс со всей силы залепила Ирме пощечину. Раздался треск, как при столкновении двух лодок. Когда Грейс замахивалась, ее свитер задрался, обнажив часть спины.

— У-ух! Вот это да! — восторженно прокомментировал Корки.

Голова Ирмы резко качнулась назад, лицо сморщилось от боли. Выражение сдержанности исчезло с него напрочь. На щеке расплылось алое пятно.

Грейс запрокинула голову, тяжело дыша. Ее красивые волосы рассыпались по плечам. Она ждала.

— Теперь твоя очередь, Ирма, — сказал я. — Вперед!

Ирма тяжело дышала. Ее глаза потускнели, рот искривился.

— Прошмандовка! — наконец выпалила она, предвкушая победу. Ее губы задергались как у лающей собаки. — Шлюха, ложащаяся под первого попавшегося самца.

Я одобрительно кивнул ей.

Ирма ухмыльнулась. Она выглядела ужасающе огромной. Ее тяжелая, будто каменная рука с треском опустилась на лицо Грейс.

— О! — восторженно взвыли зрители.

Грейс осталась стоять на месте. Ее лицо приобрело пунцовый оттенок, но она даже не пошатнулась. Она стояла и улыбалась Ирме в лицо. И Ирма не выдержала. Я видел и не мог в это поверить.

Я мельком взглянул на аудиторию. Все были словно загипнотизированы и находились в каком-то подвешенном состоянии. Они больше не думали о мистере Грейсе, Томе Денвере или Чарльзе Деккере. Они наблюдали захватывающее зрелище. Казалось, они всматриваются в кривое зеркало и видят собственные души.

— Как насчет сатисфакции, Грейс? — спросил я.