Ярость и рассвет

– Даже не знаю. Он безмерно предан своей семье, но до сей поры это не распространялось на тех девушек, которые подарили ему сердце. А их было немало. – При этих словах Деспина напряженно сощурила голубые глаза. – Я всегда полагала, что человека следует судить по его делам, а не по тому, что о нем говорят. Однако поступки Джалала аль-Хури пока не противоречат слухам о нем.

– Похоже, это семейная черта.

– Похоже.

– Я не… – Шахразада осеклась, после чего умоляюще посмотрела на собеседницу. – Деспина, может быть, тебе известно, по какой причине Халид велит казнить всех жен? Если да, пожалуйста, расскажи мне.

– Я не знаю, – ответила служанка, отводя взгляд и внимательно изучая брошенную возле кровати груду полупрозрачной ткани.

– Тогда что тебе известно? Заклинаю, поделись со мной!

– Я живу во дворце уже шесть лет и всегда считала Халида ибн аль-Рашида достаточно замкнутым и одновременно непривычно благородным для вельможи. Вплоть до событий последних месяцев он никогда не давал повода усомниться в справедливости своих поступков.

– Но как ты можешь продолжать прислуживать правителю, который без объяснений казнит ни в чем не повинных девушек?

– Меня привезли во дворец в качестве рабыни, не предоставив роскоши выбирать, кому прислуживать, – сухо ответила Деспина. – Халиф Хорасана вполне может казаться чудовищем всем остальным, однако, на мой взгляд, он являлся и является заботливым правителем с самыми благими намерениями.

– С благими намерениями? – выплюнула Шахразада. – Скажи это семьям девушек, погибших по его приказу. Скажи это тем, кто их любил. – Она отвернулась и поспешила подняться с кровати, чтобы скрыть накатившую волной боль.

Деспина вздрогнула и прошептала:

– Шахразада…

– Оставь меня.

– Если вам небезразличен халиф… – начала было служанка, схватив госпожу за запястье.

– Вовсе нет! – воскликнула та, вырывая руку.

– Нет нужды меня обманывать, капризная вы девчонка. Я же вижу, что вам он небезразличен, – заявила Деспина. Шахразада лишь сердито уставилась на нее, после чего резко развернулась, чтобы уйти. Вокруг ног закрутились полы одеяния из вышитой парчи. – Раз вам так интересны чужие секреты, так и быть, я готова поделиться одним. – Девушка застыла на месте, прислушиваясь к следующим словам. – Вы можете больше не волноваться за свою безопасность, Шахразада аль-Хайзуран. С вами больше ничего не случится. Самые высокопоставленные источники доносят, что любой вред, причиненный жене халифа, будет расцениваться как посягательство на его собственную жизнь.

Шахразада ощутила, как у нее болезненно сжалось сердце.

– Вы поняли, что я сказала, моя капризная госпожа? – поинтересовалась Деспина, не получив ответа от собеседницы, но та лишь обернулась и молча посмотрела на служанку. – Наказание за покушение – смертная казнь. Наш халиф ценит вас превыше собственной жизни.

Сирень и бушующая песчаная буря

Джалал отложил в сторону отчет и побарабанил пальцами по краю стола из мореного дерева.

– Вы куда-то торопитесь, капитан аль-Хури? – поинтересовался Халид, не поднимая головы от бумаг.

– Нет, на данный момент никуда.

Продолжая постукивать пальцами по резной столешнице, Джалал пристально смотрел на резкие черты лица собеседника.

– Похоже…

– Халид, я хочу, чтобы ты мне доверился.

– И что же вызвало такой внезапный приступ родственной теплоты? – бесстрастно поинтересовался халиф, поднимая на капитана непроницаемый взгляд.

– Вчера шел дождь. Уверен, тебя обуревают сотни мыслей и тревог.

– Как всегда. Такова уж судьба правителя, – кивнул Халид, рассматривая Джалала с подчеркнутым спокойствием.

– И что ты думаешь насчет дождя?

– Что это первый признак грядущей бури, – ответил халиф, откладывая свиток, который держал в руке. – Намек на то, что предстоит.

– Ты, как обычно, отделываешься общими фразами.

– А ты, как обычно, и вовсе ничего не сообщаешь.

– Шахразада же…

– Мы не будем ее обсуждать, – негромко произнес Халид, и лишь на мгновение вспыхнувшие глаза на бесстрастном лице выдавали недовольство.

– Похоже, она вчера сумела тебя как следует встряхнуть. Невероятная девушка.

– Достаточно, Джалал.

– Не тревожься так сильно, брат. Вчера шел дождь. Не взваливай на себя чувство вины вдобавок ко всему остальному. Жители Рея не страдают понапрасну ни из-за тебя, ни из-за Шахразады.

– Я сказал, достаточно!

– Видишь? – сочувственно кивнул Джалал, тут же утрачивая все самодовольство, на смену которому явилась озабоченность. – Повторяю: позволь облегчить твое бремя. Ты обеспокоен. Или даже напуган. Нельзя жить в постоянном страхе, Халид-джан.

– Ты ошибся, я всего лишь слегка переутомился, – сухо заверил Халид, вновь возвращаясь к делам и погружаясь в чтение кипы лежащих на столе свитков. – По донесениям складывается картина, будто мятежные настроения в городе улеглись.

– Конечно же, они улеглись. Мы же больше не казним девушек Рея безо всяких на то объяснений, – рассеянно пробормотал Джалал, а не получив ответа от собеседника, поднял на него глаза.