Ярость и страсть

Сатана махнул ему рукой, и на ринг залез целый экскаватор — двухметровый мужик с длинными загребущими лапами-ковшами, весь поросший волосами и бугрящийся мышцами, с полным отсутствием интеллекта на лице и жалости в мутных от наркоты глазах. Выпрямившись, он сразу попёр на меня под дикое завывание толпы. Я смотрела на него и думала, что иногда убить бывает гораздо проще, чем не убить. Впрочем, в ту минуту мне уже было все равно, умрут эти сволочи или останутся жить.

С этим я решила не играть. Стоя в своём углу, я ждала, когда он приблизится, весь такой раскрытый, тоже по пояс раздетый, ничего не боящийся, уверенный в своей силе великан-придурок. Акира говорил, что для того, чтобы победить, сила не нужна — нужно желание. Не останавливаясь, он сразу начал месить меня кулачищами и даже один раз успел попасть в плечо, прежде чем я воткнула свою ладонь ему под ребра, прорвав кожу и достав когтями до самой печени. И тут же оттолкнула от себя обмякшую громаду. Со страшным грохотом он упал навзничь и больше не шевелился. На боку его зияла рваная рана, из неё текла кровь.

Снова в зале все стихло. Все озадаченно смотрели на поверженного громилу и, по-видимому, не верили своим глазам. Я видела, как туго наливаются кровью их лица, как кривятся губы и дёргаются мышцы, видела, что им хочется накинуться на меня и сожрать живьём, но никто из них не посмел ослушаться своего хозяина Сатану, который, тоже почувствовав это, предостерегающе поднял руку и гаркнул:

— Всем стоять! Уберите Корыто с ринга и слушайте меня!

Двое ушлых урок тут же вскочили на помост и стащили вниз мёртвое тело великана. Я молила Бога, чтобы хоть теперь они успокоились и уже убили бы меня по-настоящему, из пистолетов, пока мне не пришлось перервать их всех. Сатаной, судя по всему, овладел уже чисто спортивный азарт, и он напрочь забыл о своих деньгах.

— Так не пойдёт! Так неинтересно — слишком все быстро, — крикнул он. — Следующий не должен подходить к ней близко. Пусть эта стерва попрыгает на верёвках, а вы подскакивайте и… — Он показал руками, как надо меня бить под дых и в челюсть. — Нужно хотя бы раз попасть хорошенько, и она упадёт. А потом ногами, ногами… Ясно? Давай, кто на очереди.

— Послушайте, — не выдержала я, — вы что, не понимаете, что со смертью играете?! Вам мало двух трупов? Меня нельзя бить!

— Можно, милая, — проговорил Сатана, — и нужно. Никогда не поверю, что какая-то сраная шамовка может мочить моих быков! Не для того я им тут спортзал построил. А раз не умеют, значит, пусть учатся! — упрямо закончил он. — Мне хлюпики не нужны! — Он обвёл толпу злыми глазами. — Давай следующий!

«Хлюпики» стояли понурые, наверное, уже почувствовали страх, но возразить главарю было нечего — два неопровержимых факта валялись, недвижимые, около стены.

— Нельзя меня бить, — прошептала я, глядя в зал невидящими глазами, — я в зверя превращаюсь, как вы не понимаете…

Но этого никто не услышал.

— Ну, кто следующий? — опять прикрикнул Сатана. — И веселей, веселей, черти, в аду положено смеяться!

— А с нунчаками можно? — спросил кто-то.

— Валяй! — махнул рукой Сатана. — Только не до смерти, другим оставь.

Ещё один накачанный донельзя парень легко вскочил на помост и пошёл на меня, играя нунчаками, постепенно увеличивая скорость их вращения — своим оружием он владел довольно неплохо. В глазах его мелькала неуверенность, но на губах кривилась наглая ухмылка. Дойдя до середины, он остановился и процедил:

— Ну иди, возьми меня, сучка!

Вздохнув, я пошла ему навстречу. Когда верёвки на ногах натянулись, я оказалась в метре от него. В ту же секунду он выбросил вперёд руку с нунчаками, но палки просвистели у меня над головой, потому что я уже летела ему в ноги. Вцепившись в лодыжки, я разорвала ему мышцы на икрах и быстро отползла прочь, чтобы не испачкаться в крови. Нунчаки сразу выпали, ноги у парня ослабли, колени подкосились, он упал на третью точку, расставил колени и уставился на хлещущую из порванных икр кровь. Ходить он уже долго не сможет, потому что я не пожалела и сухожилия. Толпа молчала.

— Ну что, может, хватит уже? — спросила я у Сатаны, поднявшись на ноги.

— Нет, — упрямо заявил тот, сжав губы и сузив глаза, тускло глядящие куда-то в сторону страшной рожи на стене. — Такой расклад меня не устраивает. — И вдруг сорвался:

— Мрази!!! Ублюдки!!! За что я вам бабки плачу?! Лучшие бойцы ада, мать вашу!!! Недоделки вы вшивые, фраера позорные, а не лучшие бойцы! — Он начал бегать перед толпой и бить всех подряд по угрюмым, испуганным мордам. — Вот вам, шакалы гнилые! Всех уволю на хрен!!!

Потом резко сник, ссутулился и молча вернулся к своему стулу. Устало опустившись на него, он закрыл лицо руками и застыл: Парень, все ещё сидевший на ринге, начал потихоньку уползать с него, зажимая раны ладонями. Ему помогли, подхватили внизу под руки и утащили из зала, оставив на линолеуме две кровавые борозды. Я уселась по-турецки в углу ринга.

Сатана наконец на что-то решился, тряхнул головой и твёрдо произнёс: