Ярость неба

Так в группе Родных появляются еще двое персонажей – молчаливый Скокарь и любитель анекдотов Хохмач. Хохмач – один из верных подручных Чухонца. Счастливо избежав тотального шмона, в правом рукаве телогрейки он надежно укрывает заточку. И у него есть руководящие указания, как тихо и грамотно совершить покушение...

Пять зэков медленным шагом отправляются к бортовому «ЗИЛу», залезают в кузов с искореженным бортом, садятся на смерзшуюся ветошь около кабины. Водитель, не дожидаясь, пока все устроятся, резко срывает машину с места. Один из зэков скользит на обледенелом полу, сильно ударяется боком о стенку кузова. Но молчит, только крепко стискивает зубы. Ругаться на зоне, особенно матом, не принято. Заняв себе место у борта, прячет лицо, как и все, за поднятым воротником телогрейки, защищаясь от режущей снежной крупы и холодного ветра.

Через полчаса тряской езды «ЗИЛ» останавливается на краю широкой вырубки. Здесь уже вовсю поработала метель – сваленные накануне стволы сосен щедро засыпаны свежим снегом. Пара работяг с воли копается около бульдозера, тоже занесенного высокими сугробами. Один из мужиков очищает гусеничные скаты, второй залез в кабину, пытается завести дизельный движок.

– Вылезаем! – командует «вертухай». Они с напарником стоят сбоку от борта, держат оружие на изготовку, как это и положено по всем инструкциям.

Зэки неспешно спрыгивают вниз, строятся.

– Вперед!

Пять человек тяжело бредут, проваливаясь в рыхлую снежную массу, с трудом переставляя ноги. Им предстоит обогнуть по краю запорошенную широкую яму, где торчат одинокие пни между кучами срубленных стволов.

Эта дорога занимает минут пятнадцать. Наконец двое доходяг, идущих впереди, останавливаются у самого дальнего края. Здесь, в маленьком вагончике, тоже наполовину занесенном снегом, лежит инструментарий – бензопила, веревки, двуручные пилы, топоры.

«Вертухаи» отходят к опушке, начинают собирать сучья для костра. Им тоже не позавидуешь – предстоит долго терпеть снег и ветер. Огонь разжигается очень плохо – только через десять минут, когда зэки уже разобрали свои орудия и двинулись к нескольким соснам, обреченным на гибель (они помечены затесами), конвойным удается разжечь небольшой костер. Смоляные лапы вспыхивают с шипением – и вот огонь уже весело пляшет под аккомпанемент воя ветра.

Родных помнит все, что ему сказали грушники. Через час работы он отойдет в сторону, якобы по нужде, и у сваленной огромной пихты (он сам предложил это дерево как надежный ориентир) найдет лыжи и палки. Оттуда же в глубь леса должна быть проложена лыжня. Только сейчас дело плохо – свежий след, наверное, полностью занесен снегом.

Две сосны, спиленные «Дружбой», с тяжелым стуком падают вниз. Пара доходяг-сучкорубов начинает очищать стволы от веток. Можно перекурить.

Когда через двадцать минут падает еще пара сосен, приходит время для рывка. Родных незаметно передвигается к краю леса, демонстративно расстегивает телогрейку, идет к густым зарослям молоденьких елей, как будто действительно собирается справить свои естественные надобности. Конвойные почти не обращают на зэков внимания – они «не при делах», убеждены, что никакой заключенный не решится на побег в этом месте и в это время. Уйти в такое время в тайгу – почти верная смерть. А, по их мнению, зэки все-таки ценят свою никчемную жизнь...

Зато Скокарь внимательно следит за поведением Десанта. Он тоже, осмотревшись, идет в сторону леса.

– Что, Десант, пронесло? «Кум» несвежей хавкой угощал? – Скокарь останавливается метрах в десяти, пристально, с усмешкой, глядя на Родных. Он сидит на корточках, из-за пушистых еловых лап видно только его лицо. – Долго же ты сидишь. – Скокарь притворяется, что заинтересовался тем, что происходит на вырубке. Даже поворачивается боком и делает незаметный знак Хохмачу. Но тот уже и так приближается: обходит двух зэков, сосредоточенно очищающих стволы от сучьев, медленно входит в лес метрах в ста от Десанта, положив руку за обшлаг телогрейки, где скрыт убийственный предмет.

Для опытного «спеца» маневры зоновских киллеров просчитать несложно. Родных поднимается и делает два шага в глубь леса.

– Эй, ты куда? – Скокарь должен отвлечь его внимание, пока Хохмач не подойдет к жертве на близкое расстояние.

Родных делает вид, что купился на примитивную уловку Скокаря. Спокойно достает сигареты, неспешно разворачивается, будто собираясь возвращаться назад, даже делает два шага в сторону Скокаря, стараясь ставить ноги в сапогах в свои же собственные следы.

– Закурить хочешь? – Родных смотрит в ухмыляющуюся рожу Скокаря.

От конвойных их отделяют добрых две сотни метров. Это «спецу» с такого расстояния легко попасть в живую мишень. А «тормозные вэвэшники» на это не способны. К тому же их прикрывают несколько сосен и пушистые молоденькие елочки. Момент для рывка настал.

– А «вертухаев» не хочешь угостить? Они же твои братаны, стукачок ссученный. – Скокарь сознательно оскорбляет Десанта.