Ярость славян

– Почему же не знаю, – обиделся Добрыня, – тевтоны – это такие германцы, чье племя живет на закат отсюда, в Великом лесу по Рейну-реке!

– Это не те тевтоны, – отмахнулась амазонка.

– Правильно, не те, – подтвердила слова своей подруги Ангелина, – а их дальние родичи, Не привык еще, что ли, к нашим чудесам, когда близкое оказывается далеким, а далекое близким?

– Не привык, – покачал головой богатырь, – на что тут ни гляну, кругом диво дивное и чудо чудное. Фонтан этот колдовской, повозки, которые сами без лошадей и волов ездят, бог, который тут обычным кузнецом подрабатывает, и князь, который могущественнее иных богов будет…

– Привыкай, воин-брат, – сказала Федра, – то ли еще будет.

Вторая заминка у Добрыни вышла с лошадьми. Нет, пара массивных тяжелых дестрие темно-гнедой масти, кобыла с жеребцом – как раз под стать могучему Добрыне – княжьему полянину понравилась. На кобыле было положено ездить в походе, а на жеребца пересаживаться в атаке, так как он злее кобылы, и сам будет копытами и зубами помогать своему владельцу одолеть врага. Но вот упряжь со стальными стременами, глубоким седлом, и прочей сбруей привели Добрыню в ступор. Дело в том, что у славян (и не только у них) стремена пока еще не были в ходу. Даже персидские и византийские катафрактарии (тяжеловооруженные всадники) не знали стремян, и поэтому были очень неустойчивы в седле. Бывали случаи, что вражеские пехотинцы, окружившие человека-печку, скидывали его с седла и забивали простыми дубинами. Безудержную ярость копейной атаки опирающихся на стремена всадников показали европейцам те же авары, которые переняли этот прием у своих куда более многочисленных врагов тюркотов. Но Добрыня был прирожденным всадником, и освоить новую конскую упряжь под руководством двух опытнейших и прекраснейших инструкторш ему удалось довольно быстро, всего-то за час с небольшим.

Но пока происходили эти события, время шло в обоих мирах, и когда Добрыня через портал попал на правый берег Днепра неподалеку от Перетопчего брода, солнце стояло уже высоко и события на переправе разворачивались вовсю. В принципе, когда с одной стороны триста бойцов, а с другой десять тысяч, и эти триста не занимают неприступную позицию в узком непроходимом ущелье (в котором ни вправо, ни влево, только взад и вперед), то тогда обходной маневр и разгром горстки обороняющихся является только делом времени.

С высокого берега было видно, как тысяча или две конных аварских лучников, въехав в воду за середину брода, на предельной дальности осыпают легкими камышовыми стрелами дружину князя Идара, построившуюся в пеший боевой порядок у выхода из брода. Пока этот отряд аварских лучников отвлекал на себя внимание и градом стрел вносил в ряды антских воев некоторую сумятицу, основные силы авар в пяти километрах ниже по течению переправлялись через Днепр вплавь, старинным кочевым способом – с использованием надутых воздухом бурдюков. Закончится переправа – и в течение получаса конница авар ударит князю Идару в тыл, прекратив его бессмысленное сопротивление.

Глядя вниз с крутого обрыва двадцатиметровой высоты (высота восьмиэтажного дома) Добрыня и сопровождавшие его Федра с Ангелиной прекрасно видели построившуюся внизу оборонительную фалангу антских воев-дружинников, перестреливающихся с находящимися чуть подальше, на середине брода, легковооруженными конными аварскими лучниками, чьи кони были погружены в воду по самое брюхо. Наблюдали они и то, как вдали, почти на горизонте, заканчивали переправу через Днепр основные силы этой аварской группировки, почти сплошь состоящей из тяжеловооруженных латников. Одновременно с Федрой и Ангелиной эту информацию получил и капитан Серегин. Во-первых – обе амазонки-поляницы были Верными и находились с Серегиным в непрерывной связи, а во-вторых – портал находился тут же, рядом, и до Серегина можно было докричаться просто голосом.

Тогда же и там же. капитан Серегин Сергей Сергеевич

– Твою же, Идарасову мать, олух царя небесного! – мысленно матерился я, в бинокль оглядывая окружающую местность. Рядом виновато сопел Добрыня и каменными изваяниями застыли приданные ему амазонки.

– Значит так, девочки, – сказал я им вслух, указывая в сторону столпившихся на броде конных аварских лучников, – первым делом заткните глотку этим уродам. Покажите им, как надо стрелять из лука.

– Будет исполнено, обожаемый командир, – ответили обе девицы, подъезжая почти к самому краю обрыва и натягивая тетивы на свои луки.