Ярость стрелка Шарпа

– Вы бы посмотрели, что она вытворяет с мужчинами, – ответил Шарп.

– И все-таки в городе вам было бы куда комфортнее, – продолжал лорд Памфри, игнорируя мрачную реплику капитана. – Отца Монсени можно уже не опасаться.

– Неужели?

– Его сильно ранило, когда обрушились леса. Я слышал, он не может ходить. И не исключено, больше никогда не встанет на ноги. – Памфри снова посмотрел на Шарпа, ожидая его реакции, и, не дождавшись, улыбнулся Катерине, поставил на стол сумку, вытащил из рукава платок, протер стул и сел. – Так что, моя дорогая, причина, вынудившая вас покинуть город, отпала. Кадис безопасен.

– А как насчет причин остаться здесь? – спросила Катерина.

Взгляд Памфри на мгновение остановился на Шарпе.

– Это уж вам решать, моя дорогая. Полагаю, вам следует вернуться в Кадис.

– Вы что же, сводник у Генри? – фыркнул Шарп.

– Его превосходительство, – тоном оскорбленного достоинства ответил лорд Памфри, – в некотором смысле рад отъезду сеньориты Бласкес. Полагаю, для него сей отъезд означает завершение неудачной главы его жизни, о которой лучше позабыть. Нет, для меня возвращение Катерины – это всего лишь возможность наслаждаться ее обществом. Мы ведь друзья, не так ли? – обратился он к испанке.

– Да, Пампс, мы друзья, – тепло ответила она.

– А раз так, то я на правах друга вынужден сообщить, что письма не представляют более никакой ценности. – Он улыбнулся. – Теперь, когда отец Монсени стал калекой и уже никому не угрожает, письма перестали быть предметом торга. Я узнал об этом лишь сегодня утром, а потому не имел возможности известить вас раньше. Никто другой, смею вас уверить, не попытается их опубликовать.

– Тогда зачем вы принесли деньги, милорд? – спросил Шарп.

– Дело в том, что я снял их еще до того, как получил пренеприятное известие о постигшей отца Монсени беде, и посчитал, что оставить их при себе безопаснее, чем дома, а еще потому, что его превосходительство готов выплатить некоторое вознаграждение за возврат писем.

– Некоторое вознаграждение? – повторил сухо Шарп.

– Да. Исключительно по доброте душевной.

– И каково же это вознаграждение?

– Сто гиней вас устроят? Со своей стороны хочу заметить, что предложение весьма щедрое.

Шарп поднялся, и рука лорда Памфри сама собой скользнула к карману. Шарп рассмеялся:

– Принесли пистолет? Неужели вы действительно думаете драться со мной? – Рука застыла. Шарп подошел к лорду сзади. – Его превосходительство, милорд, знать не знает об этих письмах. Вы ничего ему не сказали. И письма хотите оставить себе.

– Не говорите ерунды, Шарп. Зачем они мне?

– Зачем? А затем, что они вовсе не потеряли своей ценности, ведь так? Имея их, вы могли бы при необходимости оказать на семью Уэлсли нужное давление. Чем сейчас занимается старший брат Генри?

– Граф Морнингтон, – сдержанно ответил Памфри, – в данное время является министром иностранных дел.

– То-то и оно. Такой полезный человек и в постоянном долгу перед вами. Письма ведь для того нужны, верно, милорд? Или вы намеревались продать их его превосходительству?

– У вас слишком богатое воображение, капитан.

– Нет. У меня Катерина, у Катерины письма, а у вас деньги. Для вас ведь деньги ничего не значат. Как вы их называли? Субсидии герильерос и взятки для депутатов? Но это золото предназначено Катерине, так что уж лучше отдать его ей, чем наполнять кошельки продажных законников. И еще одно, милорд.

– Да?

Шарп положил руку на плечо его светлости, и лорд Памфри вздрогнул. Шарп наклонился и громко прошептал ему на ухо:

– Если не заплатите ей, я сделаю с вами то, что вы приказали сделать с Астрид.

– Шарп!

– Перережу горло. Это, конечно, потруднее, чем кастрировать поросенка, но крови будет не меньше. – Шарп вытащил саблю на пару дюймов, и клинок сухо царапнул ножны. Лорд Памфри задрожал. – За мной должок, ваша светлость. Я бы рассчитался за Астрид, да Катерина не хочет. Итак, вы заплатите или нет?

Памфри замер, потом с удивительным спокойствием покачал головой:

– Вы не станете меня убивать.

– Неужели?

– Люди знают, что я здесь. Мне пришлось расспросить двух профосов, чтобы узнать, где вы квартируете. Думаете, они меня забудут?

– Я готов рискнуть, ваша светлость.

– За это вас и ценят, капитан. Но вы ведь не дурак. Убьете слугу его величества – и умрете сами. Кроме того, и Катерина не позволит вам меня убить.

Катерина промолчала и лишь едва заметно качнула головой. Означал ли сей жест, что она не желает его смерти, или был отрицательным ответом на выраженную лордом уверенность в ее лояльности, Шарп так и не понял.

– Катерина хочет получить деньги, – сказал он.

– Я понимаю ее мотивы. – Лорд Памфри положил сумку на середину стола. – Письма при вас?

Катерина передала Шарпу шесть писем, и капитан, показав их его светлости, шагнул к камину.

– Нет! – воскликнул Памфри. – Не надо!

– Надо!

Шарп бросил письма на пылающие угли, и бумага ярко вспыхнула, осветив бледное лицо лорда Памфри.

– Зачем вы убили Астрид? – спросил стрелок.