Ящер (СИ)

— Вот уж нет, Лиза, — он взял мою руку с кольцом и уложил на свою широкую ладонь, глядя неотрывно.

— Пожалеть я рискую, если буду долго щелкать клювом, и тебя уведет кто-то более расторопный из того табуна восхищенных тобой жеребцов.

— Лебедев, я не какой-то безголовый приз в мужском соревновании “кто первый вставил — тому и Лиза”.

— Вставил, следуя твоим выражениям, первый я, и так все и останется.

И не своди все чисто к сексу, Лиза.

Мое решение абсолютно осмысленное.

Я уже не пацан, что первым делом смотрит на сиськи-ножки и действует, подчиняясь хотелкам своего члена.

— А, то есть мои сиськи и ножки не являются привлекающими тебя достоинствами?

— докопалась-таки я.

— Ерохина!

К сиськам я еще вернусь, причем, буду возвращаться часто и регулярно, только заживешь вся!

Не сбивай меня, блин, я тебе не мастер художественного лирического свиста, так что говорю четко и по делу: я черта с два готов упустить такую женщину, как ты.

— А… — Молчи!

Ты — умная, добрая, упрямая, не обижаешься по пустякам, прощаешь мою сиюминутную дурость, не боишься говорить все в лицо и ставить на место, когда веду себя как эгоистичный засранец.

Не сдаешься перед трудностями, даже когда тупарь-любовник внезапно спихивает на тебя своих детей без всякого предупреждения.

— Пффф, нашел тоже мне трудность!

— И если ты вот так вела себя, сохраняя жизнь совершенно постороннего человека, то как же будешь готова в случае чего драться за своих.

А еще я хочу тебя так, что временами дух перехватывает, мозги в кашу и стояк постоянный, как в шестнадцать.

— Ну мне так-то за Марину деньги платили, — пробурчала, чувствуя, что краснею как дурочка, и лицо плывет от глупой улыбки, и решив, что на кой мне сдерживаться и молчать, когда слова так и прут, выпалила: — И я тебя хочу.

Никого так раньше… Без тебя как больная вся ходила.

— Вот и договорились, — вздохнул облегченно Макар и поцеловал в висок.

Осторожно, будто боялся даже этим навредить.

— Выходишь отсюда, и идем заявление подавать.

— Минуточку!

Не то, чтобы я прямо торопилась с вопросами размножения, но детей я иметь планирую, Лебедев.

А ты, насколько мне помнится в этом… — Повел себя как полный мудачина, ляпая языком совсем не по делу, — решительно оборвал меня Макар и вытащил из кармана ту самую бумажку, что взял у доктора в коридоре.

— Тем более, что это уже никакой не вопрос, а свершившийся факт, так сказать.

— Что?

Да ладно!

Но мы же… — взяла у него сероватый листочек с буквами-цифрами, но они скакали и расплывались.

— Не вели себя достаточно осторожно.

— Так это… — я снова уставилась на свой палец.

— Поэтому, да?

— Лиза, блин, достала!

Кольцо я тебе еще вчера вечером купил и надел.

А о ребенке узнал только что.

Я чувствовала себя слегка оглушенной.

Как будто опять рухнула в вертолете и приложилась головой.

Вот это да!

В смысле… чего делать-то теперь?

Ваньке с Ленкой как мы скажем?

А с работой что?

— Ну это же еще не сто процентов?

Может оказаться, что ошибка какая-то?

Анализы там какие-то еще нужны, чтобы наверняка знать, так?

— Лиз… ты что, не рада?

— встревоженно заглянул мне в лицо Макар.

— Не хочешь ребенка?

— Сдурел?

— я нервно рассмеялась, обхватила его лицо и принялась целовать.

— Он во мне вон как держится!

Мы с ним уже такое прошли!

Как я могу его не хотеть?

Хочу-хочу-хочу и его, и тебя, и Ваньку с Ленкой!

Нас хочу!

— Никаких нервов с тобой не напасешься, женщина!

— выдохнул Макар, обнимая.

***

Боев — А чего это у нас такое столпотворение в офисе?

— спросил мажорище, поставив на стол контейнер, из которого вкусно пахло.

Моей Катькой почему-то, точнее от нее вот так же вечерами пахло.

— Ну как же, новый набор девчонок на курсы тельников, — ответил я, сунув нос в емкость и выудив оттуда большой пирожок, в который тут же вгрызся.

— М-м-м, с картошечкой.

Коновалов-то после того, как Лизка от денег его отказалась, мало того, что уболтал ее мать на оплату евроремонта в их квартире, так еще и в своем кругу растрезвонил про то, как Ерохина его дочь спасала.

К нам заказчики косяком дурным поперли, прикинь!

Так что нужно срочно штат расширять.

— Круто, — Каверин вытащил пирожок и себе и уселся напротив.

— В моем отделе перевозок тоже ажиотаж.

Еле справляемся, сам мотаюсь постоянно.

Надо же, у народа столько ценностей, чтобы возить их под вооруженной охраной, а говорят — страна в жопе.

— Не у народа, а у слуг его всевозможных да бандюков, — не преминул я кольнуть его папашей депутатом, который все не оставил попыток вернуть свое чадо на путь истинный, потому как работать в ЧОПе для людей их круга даже руководителем отдела перевозок ценных грузов — стремно.

Хотя, конечно, Каверина-старшего опасность такой работы волнует само собой.

— И вот, кстати!

Антоха, ты бы это… дома почаще бы бывал и жену свою чуть поутихомирил бы.

— В смысле?

— В смысле Катька моя с ней целыми днями где-то пропадает.

А мне рассказывать не хочет где.

Самостоятельная, бля.

На самом деле я уже почти решился на установление наблюдения за женой.

Единственное что останавливало — стопроцентная вероятность отлучения от тела, если Карамель моя узнает о слежке.