Ящик Пандоры

Он спешил. Багровое пятно теперь появилось и на белке правого глаза. Казалось, девушка плачет кровью. При этом самочувствие ее немного улучшилось, Марина подтянула плед, которым Авдеев укутал ее перед выходом, и озиралась по сторонам.

— Мы едем к хорошим людям! — повторил Сергей, провел ладонью по ее слипшимся от пота волосам. — Они помогут нам. Согласна?

Марина послушно кивнула. Авдеев сел за руль, вытянув в удобное положение сиденье, повернул ключи в замке зажигания. Мотор преданно заурчал, как собака, радуясь возвращению хозяина. Потребовалось пять минут, чтобы отключить все световые сигналы, — капризная корейская машина отказывалась ехать без включенных габаритных сигналов. Удачный для августовских сумерек темно-синий цвет кроссовера был на руку, — приземистая машина почти не выделялась на фоне выстроившихся в линейку черных домов. Довольно быстро он отмел вероятную опасность, исходящую со стороны криминальных отморозков, рыскающих по ночному городу в поисках наживы или развлечений. Вряд ли кому-то придет охота затевать в ночном городе гонки в стиле боевиков, а вот курсирующие по улицам полицейские наряды могли стать реальной помехой. Сливной вскользь упомянул о сотрудниках правоохранительных органов, вставших на путь преступления. Верить в это не хотелось, но отголоски стрельбы, услышанные им нынешней ночью, заставляли думать, что врач не ошибается. Дилетант так стрелять не будет. Общеизвестный факт, — когда человеку впервые в жизни попадает в руки легендарный автомат Калашникова, он палит, пока не израсходует рожок. Магия огненного зверя, послушного мягкому нажатию курка, завладевает человеком с первой попытки. Обычно проходит время, прежде чем неопытный стрелок насыщает эту свирепую жажду убивать, тлеющую в душе каждого человека, и начинает стрелять точно, короткими очередями, экономно расходуя патроны.

— Все будет хорошо! — пробормотал он, проезжая перекресток.

Сергей ехал, полагаясь на знание родного города, будучи готовым к тому, что центральные магистрали будут перегорожены военным патрулем. Простейшая для мирного времени задача, — попасть из одной точки города в другую, — оборачивалась серьезным испытанием. И если на вражеской территории схема действий была предельно ясной, то здесь, на своей земле, среди соотечественников, все усложнялось многократно. Он ехал по Обводному каналу, вглядываясь в темную стрелу набережной. В городе был введен комендантский час, в этом районе уличное освещение не работало. Вероятно, похожим образом выглядел Ленинград во время блокады.

— Как ты, Марина? — обернулся Сергей.

— Ничего… — прошептала девушка. — Знобит…

— Потерпи, дочка!

Он ехал медленно, стараясь не превышать скоростной порог в тридцать километров в час. Его глаза, с возрастом утратившие способность различать предметы в темноте, всматривались в безлюдные улочки, примыкающие к набережной. Сергей понимал, что с таким темпом движения он вряд ли доберется до института к трем часам ночи, но боролся с желанием придавить ногой педаль газа. Просчитанный маршрут был им вынужденно изменен. В районе Московского проспекта он едва не наткнулся на припаркованный полицейский внедорожник. В салоне машины горел свет, были отчетливо видны облаченные в мешковатые костюмы фигуры людей. Сергей круто заложил поворот и загнал автомобиль во двор. Подождав немного, он покинул салон автомобиля, выглянул на улицу. Красные габаритные огни полицейского внедорожника мирно горели в темноте, как два мерцающих уголька. До притаившегося у стены Авдеева долетели отголоски работающей рации. Спустя пять минут взревел дизельный мотор, внедорожник развернулся в два приема, пересек трамвайные пути и уехал. Сергей сел за руль, вытер о джинсы вспотевшие ладони. Другого пути в центр не было, если бы полицейские не уехали, ему пришлось бы напасть на них.

— Дожили! — ворчливо заметил он, обернувшись к дочери. — Твой папа на старости лет мог угодить за решетку!

— Мой папа крутой! — едва слышно ответила девушка. — Самый крутой папа на свете.

В полумраке салона ее глаза лихорадочно блестели.