Ящик Пандоры

— Теперь совершенно очевидно, что созданный им препарат эффективен, — продолжал Сливной. — Одновременно вели разработки крупнейшие институты в стране, а наш пострел везде поспел! — рассмеялся он. — Честно скажу, я не верил, что препарат поможет на завершающей стадии болезни. Но нет худа без добра! Михаил Григорьевич прав. Твоя дочь находилась при смерти. Это чудо…

— Чудо… — повторил вслед за врачом Сергей. Он подмигнул Сафарову. — А как этот дуболом? Выкарабкается?

— Твой друг в порядке. Насколько я могу судить, он заразился совсем недавно. От контакта с носителем прошло около суток, может, чуть больше.

— Был такой контакт! — рассмеялся Сергей.

Сливной обернулся к Сафарову:

— Вы не станете возражать, молодой человек, если мы с моим другом-ученым предъявим вас для врачебной комиссии?

— Валяйте!

Рустам с интересом осматривался по сторонам.

— Это значит, что вас пару недель продержат на карантине, — продолжал Сливной. — Будут обследовать, как космонавта перед полетом.

— Или как подопытную мышь! — с усмешкой добавил Сафаров. — Серега, отгонишь тачку?

Авдеев кивнул.

— А что будет с Мариной? — спросил он, глядя на пятна румянца, проступающие на скулах девушки. — Ее тоже будут держать на карантине?

— Таковы правила! — ответил Сливной. — Не беспокойтесь, папаша! Я буду рядом!

— Не мешало бы и вас, мужчина, обследовать, — заметил Кравец, стравливая воздух из тонометра. — У вас имел место тесный контакт с двумя инфицированными людьми.

Сергей вопросительно посмотрел на Сливного. Врач едва заметно пожал плечами.

— Девять жизней…

— Как вы доберетесь домой? — продолжал настаивать Кравец. — На дворе утро, вас обязательно сцапает патруль! — Вирусолог сделал страшное лицо, а слово «сцапает» произнес с таким хищным и одновременно испуганным выражением лица, что Авдеев рассмеялся. Ему теперь все время хотелось смеяться. И вероятная встреча с патрулем не страшила его. Надя как-то раз сказала, что такие определения, как «вероятные» или «возможные», употребляют рефлексирующие невротики. Боязнь будущего. Он не боялся будущего. Будущее наступило, и оно было прекрасным.

— Пусть сцапает!

Сергей шагнул к вирусологу.

— Разрешите вас обнять, уважаемый ученый!

Кравец инстинктивно отпрянул, забормотал что-то невнятное, но Авдеев сжал в объятиях худенького человека.

— Медведь! — засмеялся Сливной. — Ты нашему гению кости сломаешь!

Вирусолог высвободился из железного захвата Авдеева помятым, но улыбающимся.

— Все-таки не мешало бы и вас обследовать, Сергей…

— Матвеевич! — подсказал Сливной.

— Сергей Матвеевич, — завершил фразу вирусолог.

— Обязательно. В следующий раз. Меня жена дома ждет…

Сергей наклонился над дочерью, бережно коснулся губами ее лба. Он был в меру горячим, хриплое дыхание сменилось на глубокое и ровное. Авдеев обменялся рукопожатием с Рустамом.

— Скоро увидимся, братишка!

— Две недели!

Сафаров развел указательный и безымянный палец в форме знака латинской буквы V.

— Я позвоню тебе сегодня, — сказал Сливной. Он набирал чей-то номер, его лицо с грубоватыми чертами приобрело то характерное выражение, какое возникает при ожидании разговора с вышестоящим начальством.

Сергей вышел из лаборатории, бегом спустился по лестнице. Нога болела, но это уже не имело значения. Августовский воздух окутал его запахом цветущего шиповника, древесной коры и горячего асфальта. Типичные запахи летнего города. Смущало запустение на улицах, отсутствие людей и машин, но теперь он знал точно: это временное явление. Очень скоро жизнь вернется в привычное русло. И это замечательно, потому что нет ничего ценнее самой жизни.

3

Москва. Улица Большая Ордынка, 40. Ноябрь

Офисные помещения в элитной части столицы долго не пустуют. И хотя бывший учредитель медиахолдинга «Русское искусство» Михаил Аркадьевич Розов официально значился в розыске, в занимаемом его фирмой до пандемии здании начался ремонт. Кто стал новым владельцем помещения, держалось в тайне, ходили туманные слухи о создании какой-то инвестиционной компании. Строители работали без выходных, крушились стены, в воздухе плавала строительная пыль, ломти гипрока валялись на полу.

Бригадир появился на работе с опозданием, был хмур и неразговорчив. Он прошел мимо поднявшихся ему навстречу рабочих-узбеков, раздраженно махнул рукой.

— Что отдыхаем?

— Перекур… — с робкой улыбкой за всех ответил худощавый мужчина лет сорока.

— Заканчивайте курить!