Ящик пандоры

— Откуда ты? И почему в тебе течёт столь доблестная кровь, что избавляет тебя от страха перед могучими войнами и чудовищами? — никак не привыкший к такому имени орк явно намекал на освобождение из плена и бой с троллем из каравана.

Арий вдруг заметно помрачнел, вспоминая, кто он и откуда, но орку, не раз спасшему ему жизнь, ответил лишь:

— Вы всё равно не поверите…

На этом расспросы на какое-то время окончились. Спутники Ария, скорее всего, подумали о его не лёгкой судьбе и тех ужасах, что любят погрязшие в разврате и похоти купцы-работорговцы, на которых были так похожи продавшие его хозяева. Уж им-то истории рабства были знакомы не понаслышке. Дальнейшие продвижения проходили в пасмурном настроении.

Фалиат славился своей четкостью и неотвратимостью соблюдения закона, да и дороги и постоялые дворы здесь отличались чистотой, богатством и каким-то своим неповторимым стилем, даже вдохнутой в каждое культурное украшение душой. Покидая очередную таверну, которую язык не поворачивался так обозвать, Арий мог только подивиться образованности деревенского народа их интересной культуре и широте репертуара менестрелей: от их песен захватывало дух, окунало в жизнь других стран, и почему-то он сразу начинал тосковать по давно не вспоминавшейся родине…

Где-то там, далеко-далеко позади, остался родной, дивный мир, и как он его не ценил, понималось только сейчас, в редких минутах покоя, в начинающей уже казаться бесконечной дороге.

Частые встречаемые патрули делали безопасным их путь от любого ворья, если такое вообще водилось в здешних землях. И им посчастливилось вновь добраться до границы с Зиббой без приключений, на что орк даже пообещал всем богам удачи принести какое-то одно ведомое ему подношение, но все же оставался хмурым и напряженным до самого момента, пока они не перешли на ту сторону, вновь заплатив за переход через границу.

— Странно, мне казалось, они нападут на нас где-то позади, — Гракам вперил взгляд в виднеющуюся вдали вершину горы. — В Зиббе можно целую армию спрятать, не то, что несколько беглецов!

— Как говорили на моей родине: радуйся только тогда, когда достигнешь своей цели, а пока к ней идешь — готовься к самым худшим испытаниям. — Дейнек вдруг выдал итак всем понятную мудрость.

— Это где же твоя родина, Дейнек? — весело оскалился орк с понравившейся ему мудрости.

— Далеко… за длинногорьем! За цветными садами! — с каждым словом понижая голос, старик впадал в какие-то одному ему известные воспоминания, ясно давая понять, что всё, что хотел он уже сказал.

— …Что давно увяли под Гнетом, обратившись в безжизненную пустошь, — подхватил вдруг слова песни Стакс, но был резко прерван.

— Знаешь — молодец, но не омрачай моего хорошего начала! — всегда спокойный Дейнек, вдруг превратился на короткий миг в какого-то озлобленного старика, но тут же извинился за больную для него тему и замолчал. Гоблин понимающе засопел, видать, прочувствовав, что к чему.

Остальным оставалось лишь хмыкнуть и сделать для себя пометку в памяти о единственной неприятной теме для их спутника.

Миновав по пути множество хуторов и деревень, они, наконец, вышли к порогу «Скребущей Небеса», как любил называть эту колоссальную по размерам гору старик, вспоминая очередное лирическое произведение именитого автора. Но его, как обычно, мало кто слушал.

И в правду — Зибба была огромна. Её вершина уходила далеко за низкие тучи, слегка укрывшись снежной шапкой. Издали ощущалось могучее давление и несокрушимость древних скал, тысячелетия стоящим на одном месте мрачным памятником.

Арий невольно присвистнул, многим позже, опустив взгляд на пару холмов-близнецов, стерегущих подножие своей королевы. На холмах виднелись крепости, и редко прогуливающиеся ленивым шагом дозорные на их стенах. Дорога начинала петлять прямо между холмами, но до спуска в ложбину, Арий успел увидеть по обе стороны от горы бескрайние морские глади, вплотную подступившие к каменным склонам, а на восточном море виднелись редкие парусники.

— Знаю одно местечко в горе, там и остановимся, только на одну ночь. — Деловито заявил орк, на всякий случай, окинув взглядом товарищей по несчастью, изрядно вымотавшихся после длительного пути. Возражений, конечно же, не последовало — все слишком устали от дороги.

Вымощенная камнем дорога вновь вынырнула на широкое поле перед огромными усиленными вратами в подножии, обставленными пятью каменными огромными башнями, на верхушках которых светились непонятные огни, явно не сулящие ничего хорошего тем, кто посмел бы напасть на эту крепость-город-страну…