Ящик Пандоры

Ближе к реальности оказалась версия, выдвинутая отставным генералом, работавшим ранее в самом засекреченном подразделении МГБ: в разгар хрущевской расправы с чекистскими кадрами большая группа молодых сотрудников, которым грозило попасть под трибунал, была направлена под чужими именами в союзные республики собирать компрометирующий материал на националов — первых секретарей этих республик. Поиски Дробота по имевшейся в личном деле фотографии и словесному портрету также ни к чему не привели: на Большой Бронной, в бывшем ГУЛаге, ныне Главном (объединенном) управлении по исправительным делам МВД СССР начальник ведомства генерал Гуляев уведомил Меркулова о безрезультатности проведенной . работы.

Тогда Меркулов вплотную взялся за поиски ожерелья. Нашлись люди, видевшие когда-то его у хозяев, но они ничего не знали о дальнейшей судьбе этого украшения.

Меркулов начал предъявлять фото ожерелья всем фигурантам, чиновникам и дельцам, попадавшим в поле зрения следователей из городской, республиканской и союзной прокуратур. Но результаты и этого мероприятия пока равнялись нулю...

Магнитофонная лента выползла из кассеты, вытянулась в одну бесконечную линию, сложилась в причудливую форму и исчезла в далеком туннеле. Он побежал за ней, её никак нельзя было терять из виду, но в лицо вцепилась невесть откуда взявшаяся кошка и захохотала. Он оторвал цепкие лапы от лица и обнаружил; что это не кошка, а Валерия Зимарина; он не видел ее лица, но знал, что это она — это были ее руки, длинные пальцы с зелено-перламутровыми ногтями, ее белое с синим платье, «теплоходное», как его называл когда-то Турецкий. Валерия поставила перед ним старый бабушкин сундук и провизжала: «Не любопытствуй!» И теперь он точно знал, кто это — нет, не Валерия, это была мифологическая Пандора, посланная ему в наказание с Олимпа. Но ему совершенно необходимо было полюбопытствовать, там, внутри ящика Пандоры, находилось ожерелье княгини Долгоруковой, он сейчас его возьмет, и... Раздался знакомый мелодичный звук, ящик открылся сам собой, и Турецкий заорал от ужаса: внутри лежала голова Ники Славиной, украшенная диадемой с буквой «N» в орнаменте. Но все мгновенно исчезло, и перед ним возникла другая голова — всклокоченная рыжая шевелюра, рыжая щетина на измученном бледном лице.

— Сашок, ты что спятил?!

Нет, это уже не было сном, голова принадлежала человеку в форме майора милиции по имени Вячеслав Грязнов. Рядом стояла Ирина, завернутая в байковое одеяло, и испуганно смотрела на Турецкого.

— Да тут спятишь, когда тебе такое во сне покажут...

Я что, орал? А сколько это времени? Ты, Слава, ко мне?

— Нет, не к тебе! У меня с Ириной тайное свидание назначено, пока ты тут на кухонном столе почиваешь.

Я смотрю, ты не совсем проснулся, Сашка. Давай, Ирка, сделай ему кофе для просиборивания. Тебе придется сейчас меня слушать, потому что бумаги было оформлять некогда и негде. Завтра пришлю отчет, когда высплюсь, я тридцать шесть часов на ногах, почти без жрачки. Если дадите кусок хлеба, буду по гроб жизни благодарен.

— Ты что, Слава, кусок хлеба! У нас еды навалом. Ирка, ты иди спать, я сам управлюсь, даже с кофе...

12

— Ну, ты мне задал задачку, Сашок. Мой Горелик, которого я телохранителем к Славиной приставил, уже схлопотал штраф за стоянку в неположенном месте. Знаешь где?

— Догадываюсь, У здания министерства экономики.

— Вот. На Садовом кольце. За ней черный «Мерседес» прикатил, номерок Горелик, конечно, срисовал. Машинка-то принадлежит самому товарищу Шахову. Ну, пока все в норме. За исключением головомойки от горели-ковской бабы. Мужик дома не ночует.

— Ничего не в норме, Слава. Ее вчера по телевизору крупным планом показывали.

— Кого?

— Славину. Она у Шахова переводчицей сейчас работает.

— Ну и что?

— Слава, что с тобой? Если я ее увидел,— а я, знаешь, не большой любитель телевидения,— значит, среди миллионов телезрителей могли оказаться те, кому она нужна.

— Та-ак. Значит, работка только начинается. Надо к Горелику кого-нибудь подключить. Все-таки хорошо, что ты ее из дома отправил. Пока раскопают, что она живет у Чудновой, мы что-нибудь да сработаем... Теперь слушай. По рекомендации нашей славной начальницы нашего славного МУРа Романовой мы проникли в квартиру Капитонова. С первого взгляда — чистота и порядок, то есть как раз наоборот — везде пыль вековая, как будто там год никого не было. Никаких тебе следов в коридоре. А коврик там лежит чистенький. И паркет там тоже чистенький, ни пылинки. Ну, мы его расковыряли как следует, а под ним... Предварительный анализ: кровь тех же компонентов, что и на комбинезоне Славиной.

— Значит, был мальчик-то...

— А ты сомневался? Теперь вот что. Ты знаешь, что происходит с окурком, если его бросить в унитаз и спустить воду? С первого раза он в канализацию не хочет отправляться. Курящие обычно это знают — ждут, пока он размокнет, и спускают воду-еще раз.

Я проверил капитоновский бачок — мой собственный окурок только после третьего раза уехал. Это зависит от напора воды в бачке.

— Ты можешь защитить диссертацию на тему об унитазах, Грязнов.