«Ящик Пандоры» для Наполеона

Палатка заняла своё место, и небольшой костерок согревал воду в котле. Монахи уселись рядом, и высокий священник неспешно вращал рукоять ручной мельницы, иногда бросая внутрь коричневые зёрна. Монах – копт выудил из вьюка турку, затем и лист железа, и принялся священнодействовать. Вскоре аромат свежезаваренного кофе порадовал трёх усталых людей. Ужин вышел весьма нехитрым- похлёбка, сухари и бодрящий напиток, что бы укрепить силы. Монахи были молчаливы, ни до, ни после трапезы не произнесли ни слова, но и на молитву, как видно, сил у них не было тоже. Просто путники улеглись спать, и один из них, по очереди, берёг покой своих товарищей. И обший скарб, и что важнее- четырёх мулов.

Последним, уже под утро, заступил на охрану высокий и худой монах. Было холодно, и он укутался в суконное одеяло. Но, что странно, рядом с собой человек положил продолговатый футляр. Он не подходил ни для требника, ни для библии. Потрескивал костерок, почти не давая тепла, на небе потихоньку угасали звёзды, а на востоке уже занималась заря. Лишь луна оставалась недвижимой, ярко освещая землю.

Человек не спеша хворостиной поворачивал угли костра, стараясь сберечь еду пламени. Дело увлекало монаха, но чуткий слух уловил шорох камней рядом. Он подтянул коробку к себе поближе. Ночной страж не кричал, и не думал о бегстве. Из-за камня неспешно показались двое странных людей с недобрыми намерениями, в бурнусах с саблями в руках. Мужчины чувствовали себя уверенно, с явным превосходством над путниками.

– Монах, – начал один, – отдай нам мулов и добро, и вы все останетесь жить, – начал свою немудреную речь по- арабски разбойник, – зачем торопить неизбежное? Путь истины не достигнут, вам рано умирать.

– Не медли, а то встретишься с Богом уже сейчас! – поддержал его товарищ

Разбойниками были полны дороги, и предосторожность монахов не была лишней. Правда, опасности избежать не удалось. Но всё же, они были бы ограблены…

Но вдруг тишину предрассветного утра разорвал звук двух выстрелов, и тела незадачливых злодеев повалились на землю. Высокий монах откинул капюшон, бросил разряженные пистолеты, и вытащил отточеный кинжал. Несколько шагов к лежавшим на земле разбойникам, оа пытались отползти к камням. Человек с клинком, блестевшим в лунном свете, шёл неторопливо и неумолимо.

– Смерть пришла к вам раньше. Я лишь орудие Провидения, – проговорил незнакомец.

Затем он острием кольнул в сердце каждого, подождал, а затем, сто уж ыло невероятным, проверил пульс, будто был доктором.

Но предосторожность была напрасной. Оба были мертвы. Пуля и улар кинжалом не давали шансов выжить ни одному, ни другому. . Но тут подбежали два монаха, также, что было невероятно, с оружием в руках. У каждого имелось по двухствольному пистолету.

– Быстрее собирайте палатку. Мы уходим. И заройте трупы, – командовал почти по-военному высокий и худой священнослужитель.

– Конечно, сэр Акронд, – с готовностью ответил смуглый мужчина в сутане.

Имя, было не священническое, и уж точно, не арабское или турецкое. Как видно, англичанин так и остался в сутане. Он тщательно отер руки песком, затем ополоснул их из фляги.

– Надо торопится, Масах, – добавил он уже твёрдо.

Сам сэр Генри Акронд, спустился по склону, и увидел коней разбойников, весьма неплохих. Он, не чинясь, проверил вьюки, забрал деньги и мешок с ячменем. Подумав, расседлал лошадей, и хворостиной отогнал их. Брать такую добычу было нельзя, тавро на крупе выдало бы их сразу. Хотя, конечно, соблазн оставить себе сменных верховых был велик. Генри поднялся к лагерю, а погребение для злодеев было закончено, мертвецы спрятаны относительно глубоко в горячий песок. Фрэнк с любопытством осматривал клинки арабов.

– Выбрось подальше, – добавил он с сожалением.

– Но сэр Акронд! – возмутился Рандт, – богатая вещь! Продадим!

– Этим ты только себе веревку на шею купишь! Где ж ты видел сабли у монахов, Фрэнк! Лучше возьми это, – и он протянул требник, найденный во вьюках убитых арабов.

Мужчина только вздохнул, и спрятал книгу с молитвами в монашескую суму. Рандт с сомнением смотрел на доктора. Однако, их предводитель шайки Лондоне вовсе не был таким кровожадным, как этот джентльмен. А говорят, что такие крови боятся…

Фрэнк сожалел о добыче, но большое жалованье удерживало от неповиновения. Но, если быть честным, ее сдержался, что бы не нагрубить хозяину. Всё же разбойничье прошлое этого человека давало о себе знать. Через полчаса скромные и очень молчаливые египетские монахи ехали по дороге в Яффу.

***

Армия французов шла в походном порядке, в богатую Сирию. И хотя солдат было не так много, но это были закалённые в боях и походах двадцать пять тысяч воинов. Да и маршировать в это время, в феврале, было куда легче, чем иссушающим и страшным африканским летом. Солдаты не сомневались в победе. Турецкая армия должна была рухнуть под их ударами.