Ясновидец Пятаков

Спиноза вызывал у Петюши грустную улыбку. Его свобода как любовь человека к богу и бога к человеку казалась ему не просто заблуждением, но издёвкой. Какая там, к чёрту, свобода в любви? Зависимость одна. Химера и волнение в крови. Плюс извращение в чистом виде, где бог садист, а человеки – мазохисты. Хайдеггеровская свобода, вызванная страхом, виделась ему более реальной, но слишком однобокой. Всё-таки страх – это стимул со знаком минус. Такого можно со страху наворотить…

А вот Ницше – молодец! Мыслить по-своему, не так, как все, – вот один из признаков незакостеневшего ума, истинной свободы. И стоять на своём до конца, не важно, правым тебя считают или нет, болен ты или здоров. Ты прав для себя, ты – последняя истина, ведь ты ищешь первопричины вещей, а не веры. Точнее, ты веришь лишь в то, что знаешь сам, что испытал на своём опыте. Бездоказательная, слепая вера – вредная привычка, её нужно искоренить. Это потребует усилий. Борьбы и даже драки. Как хорошо сказал великий Фридрих о том, что свободный человек – это борец! Вы только послушайте: «Высший тип свободных людей следует искать там, где постоянно приходится преодолевать величайшие препятствия в пяти шагах от тирании и на самом пороге рабства!»

Не зря столь любимый Петей Горький был так вдохновлён Фридрихом, что носил такие же усы и писал о буревестнике. Своих студентов Пётр Фомич учил мыслить нестандартно. Не доверять, но проверять. Выстраивать логические цепи. Не верить в чудеса, а доходить до сути.

В тот вечер, когда умерла его старая маленькая Изи, он собирался проводить на кафедре консультацию по подготовке к экзаменам. Мама уже пришла, он открывал ей двери, когда Изольда, покачиваясь на тонких лапках и тяжело дыша, вышла из комнаты её встретить и легла на пороге. Пока Петюша помогал маме раздеться, он краем глаза заметил, что Изи уже не дышит, но дождался, пока мама сама это увидит. Мама увидела, вскрикнула, запричитала и опустилась на пол возле мёртвой собачки. Петя погладил маму по голове, видя, что слёзы текут по её щекам. Сам он несколько раз тяжко вздохнул и, прислушавшись к себе, убедился, что не чувствует страдания и боли. Вдвоём они укутали собачье тельце в чистую тряпку и уложили в картонную коробку. Решили похоронить утром в парке.

Провожая маму домой и по пути выслушивая её эмоциональный рассказ о том, какая Изи была умная и весёлая, наблюдая то мамины слёзы, то смех, он думал, что для подлинной свободы человеческого духа, помимо прочего, необходимы пластичность и гибкость личности, даже некий артистизм. Мы все и всегда играем какие-нибудь роли, иногда чуть-чуть, иногда переигрывая. Осознанно или не очень, но подстраиваемся под любого собеседника, будь то студент или декан, старик или ребёнок. Порой с собакой мы говорим, как с человеком, причём серьёзнее и искреннее, чем с ним. Это не делает нас менее свободными – наоборот, расширяет наши горизонты, если мы сможем понять и принять чужую точку зрения и другой взгляд на вещи… «Но всё же свой собственный взгляд важнее, – устало резюмировал Петя, – а на другие не хватает ни времени, ни сил».

Он не стал заводить новую живность. Было грустно, но отвлекаться не хотелось – если уж свободен, значит, одинок. Да и мама очень постарела, ей стало трудно подстраховывать Петюшу. Он остался наедине со своими размышлениями, книгами, гантелями и редкими гостьями.

Время шло. Игры с военной формой остались в прошлом. Ну, почти остались. Теперь для расширения границ своей свободы Петя купил мотоцикл. Могучий чёрный байк и всю экипировку к нему: куртку, шлем, сапоги, краги. Он не вступал ни в какие байкерские сообщества, но по выходным, а иногда и ночами гонял с бешеной скоростью по федеральной трассе, сняв номера и улетая от полиции просёлками, переходящими в лесные дороги, куда стражи порядка соваться не хотели. Довольно скоро он прилично изучил эти просёлки со всеми окрестностями и свёл риск быть пойманным к минимуму. Возвращаясь в свой съёмный гараж, он тщательно и нежно намывал мотоцикл с шампунем, очищал от грязи кожу экипировки и полированную скорлупу шлема, похожего на яйцо динозавра.

Средства на эти недешёвые приобретения он добыл обычным репетиторством. Оказывается, самая дорогая вещь на свете (после глупости, конечно) – это надежда. Студенты, выпускники, абитуриенты и, главное, их родители были готовы хорошо оплачивать надежду на сдачу экзаменов. Поначалу Петя осторожничал с платными консультациями, но потом понял, как вести себя с подопечными, и перенёс эту работу с кафедры домой.

Если соблюдать несколько простых правил, усвоил Петюша, риск в таком заработке тоже минимальный. Ничего конкретного не обещать. Не брать на себя невыполнимых обязательств. Не жадничать. Сильно не грузить детей наукой. С приятными студентками личных отношений не заводить, а от студентов никаких услуг не принимать. Поддерживать сугубо деловые отношения, и тогда деньги дадутся довольно легко.