Ясолелори-Миртана-Арья

— Ты еще спрашиваешь?! — Сверкала она на него зелеными глазищами. И вроде бы вся такая им к земле прижатая, что пощады должна бы просить. Нет, невозможно злющая женщина ему досталась. — Не сделал ли мне больно?! Да ты мне всю душу перевернул. Ты мне сердце разбил, Гансбе…

— Ганс! — Запечатал он ей рот поцелуем. Посмаковал ее растерянность и отпустил.

— Я говорил тебе, что никуда ты от меня не убежишь?

— А я говорила тебе, что пусть тебя так любовницы зо…

— У меня пара есть. — Снова запечатал жене рот поцелуем на время. — Истинная пара, между прочим. И лучше нее для меня женщины не может существовать в принципе. Так что смирись, в постели меня придется удовлетворять одной тебе, Арья. А можно и не только в постели. Можно и в лесу…еловом…на этой молодой траве. Как на это смотришь?

Она смотрела совершенно необычным образом. Заехала ему согнутым локтем по ребрам и смогла из-под него выскользнуть.

— Единственная, говоришь?! — Начала вокруг кружить и глазами сверкать. — А я вот сейчас тебе это и устрою…

— Неужели за загривок оттреплешь? — Деланно удивился Гансбери. — Это лучше делать в порыве страсти жена.

А потом он молниеносно приблизился к своей женщине и сделал подсечку. Но при этом не забыл и сам присесть, и ей подставиться.

— Ах, так! В страсти?! — Она вскочила, кинулась и впилась зубами ему в холку.

Ему обожгло шею, жар потек по позвоночнику, а сердце заколотилось в два раза быстрее. Вот оно, свершилось! Если он оказался прав, то в этот момент у основания шеи должно было проявляться изображение лисицы. Да, волк верил, что эта рыжая лиса была его истинной парой, а он ее. Но почему она так замерла? Что там происходило?

— Ой, Ганс! — Наконец к его жене вернулся дар речи. — Там…у тебя здесь…

— Да что случилось? Надеюсь, ты уже сейчас скажешь, что видишь.

— Здесь проявилась лиса. Свернувшаяся клубком, и ткнувшаяся носом в хвост. Что это значит? Это я…

— Скажешь, не чувствовала ко мне ранее влечения?

— Чувствовала.

— Тебя не волновал мой запах?

— Волновал.

— Твои глаза различали меня сразу же в толпе? Сердце пропускало при этом удар? — Да…

— Тогда, может, уже залижешь своей истинной паре рану?!

— Прости! Конечно. Я сейчас. А тебе очень больно, Ганс? Мне тогда, на свадьбе, было нестерпимо больно. Если помнишь, даже сознание на время потеряла. А тебе…как?

— Приятно…почти. Я же тобой уже давно болен, Арья. Ты у меня уже в кровь проникла, в голову, в печень… Везде, во мне ты сидишь. Кстати! Встань уже с земли. Простудишься же! Лори моя!

— Лори? Не рано ли меня так называть? Я же не родила тебе никого.

— Родишь! Куда ты денешься!…

Эпилог

Прошли три года, что воины волки должны были отслужить в клане Рыжих Лис по брачному договору их альфы. Настало время вернуться домой. Они собрались в дорогу, и вот она уже должна была сделать последний заворот и привести их в родной поселок. И три всадника, почувствовав в крови жар, пришпорили коней. Рывок, и вот уже были у въездных ворот. А там их поджидали соплеменники. И стар и млад высыпали на площадь. В центре, на высоком крыльце терема стоял альфа, держал на правой руке годовалого сына и улыбался прибывшим соратникам. А другой рукой обнимал жену за талию, да так, что пальцами при этом поглаживал ее приличный такой животик.

— Ого! — Заорал Гюнт, тот самый волчара, что жить не мог без женского общества и везде находил себе невест. — Это ты удачно подписал брачный договор альфа. Не зря, получается, мы проторчали у лисиц три года? Как посмотрю, уже второй твой сын на подходе?!

— Не завидуй мне, дружище. — Хмыкнул Гансбери. — Тебя тоже здесь два сына ждут!

— И кивнул в ту сторону, где две волчицы держали на руках по двухлетнему отпрыску Гюнта. — И можешь не благодарить, что я за ними все три года присматривал, а теперь готов справить твою свадьбу. Выбирай, которую в жены возьмешь. А может, сразу двоих? Ты же от лис приехал, а у них многоженство в чести…

— А что?!! Я не прочь! Ох, и весело же заживу! Привет, народ! Давайте праздновать наше возвращение!