Явка до востребования

Сели за стол, выпили но бокалу за праздник, и Андре, повернувшись ко мне, продолжил: «Господин Окулов, за этим столом никогда не говорят о политике. Я говорю это потому, что вы дипломат, а дипломат жить без нее не может. А политика не объединяет, не сближает людей, а разъединяет их. Но поскольку уйти от нее невозможно, мы занимаемся ею в парламенте, на выборах, на референдумах, на съездах партий, на митингах. А в повседневной жизни мы — соседи, партнеры, граждане и жители одного города. Здесь, — он показал на присутствующих, — представители различных профессий, партий, взглядов и вероисповеданий». И, представляя их, сказал о каждом несколько слов: «Рядом со мной — мой сосед. Он — кондитер. Эти два великолепных торта сделаны им для нас. Вам, мадам Нина — первый кусок». И дальше, по порядку: «С другой стороны от меня — владелец гаража, благодаря которому моя машина всегда в отличном состоянии; адвокат — христианский демократ, он помогает мне решать правовые проблемы; агент страховой компании. Дальше — два „непримиримых“ врага: протестантский священник и коммунист— секретарь местной секции Швейцарской партии труда. За ними — муниципальный советник правительства Женевы и мэр Каружа. Оба члены Радикально-демократической партии. Ваш бородатый сосед, мадам Нина, — ваш коллега, лучший доктор города, либеральный демократ. Мы все разные, и потому нужны друг другу, и всегда готовы прийти друг другу на помощь. Политические разногласия решаем в других местах». Он закончил свою речь при всеобщем одобрении слушателей.

Политику швейцарцы не любят. И на бытовом уровне, в повседневной жизни, её вроде бы для них и не существует. Но в то же время они активно участвуют в выборах и особенно в референдумах. И почти каждый имеет свои политические взгляды, свои предпочтения и может сказать: «моя партия», не будучи ее членом, «моя газета».

* * *

Время от времени в Швейцарии, как и в других странах, проводятся профилактические мероприятия по повышению бдительности населения. Формы этой работы могут быть самыми разнообразными: плакаты, предупреждения в прессе, по радио и телевидению о происках иностранных разведок. Войдя как-то в будку телефона-автомата, на внутренней стороне двери я увидел портрет улыбающегося во весь рот Никиты Сергеевича Хрущева. В нижней части плаката надпись: «Нс говори лишнего! Он тебя слушает!» Портреты время от времени менялись, по не часто. «Никиту Сергеевича» я пару раз встречал в 1972 и 1973 годах. Потом был портрет Л.И. Брежнева.

Прибегают швейцарские власти и к таким мерам, как высылки из страны шпионов-дипломатов, и к показательным судебным процессам над швейцарскими гражданами — агентами (часто выдуманными) иностранных разведок.

В середине 1970-х годов в Берне прошел громкий судебный процесс по обвинению в шпионаже в пользу СССР бригадного полковника швейцарской армии Жана Мера. Его обвиняли в передаче советской военной разведке секретных сведений о швейцарских вооруженных силах. Доказательств его «преступной» деятельности не было, но органам контрразведки стало известно, что за три года до суда Жан Мер принимал на квартире советского военного атташе. Это подтверждалось тем, что при обыске в квартире Жала Мера была найдена пустая бутылка из-под «Столичной», не прошедшая швейцарскую таможню. Весь процесс был построен на таких, с позволения сказать, доказательствах. И тем не менее бригадный полковник был приговорен к 19 годам тюремного заключения. А его жена, «знавшая о его преступной деятельности», но не заявившая об этом соответствующим органам, — к 18 месяцам тюрьмы условно.

Швейцарцы верят в правосудие, и приговор встретили с удовлетворением. По этому поводу у меня состоялся разговор с полковником Т., который служил с Жаном Мером и был дружен с ним.

— Как вы относитесь к приговору, вынесенному Жану Меру? Вы были его другом. Верите ли вы в его предательство, господин полковник?

— Если наш суд вынес ему такой приговор, у меня нет сомнений: он шпион!

— Господин Т., есть ли в вооруженных силах вашей страны такие секреты, которые могли бы интересовать советскую военную разведку?

— Конечно! Паше вооружение — танки, самолеты!

— У меня на этот счет другое мнение: секретов, которые были бы интересны нашему Министерству обороны, у вас нет. Численность ваших вооруженных сил известна. Она не может в мирное время превышать одного процента от численности населения, то есть не более 60 тысяч человек, а точнее — тысяч 45–47. Правда? Танки и самолеты ваша страна не строит, а закупает за границей. О каждом вновь приобретенном танке или самолете вопрос открыто обсуждается в парламенте. Значит, по материалам прессы можно их все пересчитать. Оборонительных линий у вас нет. Ваши ДОТы и ДЗОТы — сооружения времен Второй мировой войны — законсервированы и заперты на замки. Это видит любой турист. Скажу вам по секрету, что мы не знаем лишь, сколько у вас в армии велосипедов и почтовых голубей. Но без этой информации мы проживем, поскольку ни мы на вас, ни вы на нас нападать не будете. Я прав?