Явление Ктулху

Совместные поездки на Ликином «матисе», вечерние кофепития, поедание фастфудов и поход в кино, на «Сумасшедшую Вселенную» — свежий взвизг моды, о котором, выйдя из зала, мы обменивались мнениями чуть меньше пяти минут, до известной степени сблизили нас. Однако прорыва не наступало и не предвиделось.

Служебный роман развивался бы, безусловно, иначе, если бы мы не проработали вместе три с лишним года. Пришёл, увидел, победил… или наследил — тут уж как карты лягут — дело обычное. Новинка всегда в цене. А вот превращение хорошего парня Сани, Сашки, Сашхена в любовника — миссия почти невыполнимая. Особенно в любовника Снежной королевы. Королевы, которой на всё и на всех начхать. Креативность которой фиг целых фиг десятых, а температура взгляда, несмотря на все мои усилия, редко превышает абсолютный ноль и никогда не дотягивает до того ноля, при котором лёд превращается в воду. И клиенты это чувствуют. О себе я уже не говорю.

На исходе третьей недели я сдался. Представил, как буду себя чувствовать, ежели вдруг произойдёт чудо и я окажусь в постели этой ледышки, и понял — ничем хорошим дело не кончится.

—▫Брось,— сказал Матя, лаская взором орлёную пуговицу на моей вельветовой куртке.— Не надо мне байки про снежных баб втюхивать. Я вижу, лёд уже тронулся. Ещё напор — и крепость падёт.

Он поплотнее задернул тяжёлую чёрную портьеру, отгораживающую его каморку от комнаты, в которой дизайнеры доводили наши материалы до товарного состояния, и с пафосом продекламировал то немногое, что сумели вдолбить в него преподаватели литературы:

—▫Товарищ, верь: взойдёт она,Звезда пленительного счастья,Россия вспрянет ото сна,И на обломках самовластьяНапишут наши имена!

—▫Если ты о потомках, то они уже написали: «Что за мудаки это сделали?»

—▫Саня, ты становишься грубым. А ведь я заметил в Ликиных глазах блеск. Поверь, со стороны виднее, дела идут на лад.

—▫У нас КПД двадцать пять,— сказал я, нежно отводя его руку от обречённой пуговицы.— Мне за комнату платить нечем, хозяева, того гляди, на улицу выгонят. Ослобони от службы невыполнимой, боярин. Я же теперь работаю вдвое больше обычного, халтурами заниматься некогда. А получаю…

—▫Не ной, я тебе на полгода кредит выдам. Беспроцентный. Если доведёшь дело до победного конца.

—▫А я тебе самолет подарю. Когда рак на горе свистнет,— пообещал я.— Почему бы тебе, кстати, самому не стать Ликиным спасителем? Раз уж ты такой человеколюбец?

—▫Знаешь ведь, что я женат,— укоризненно, словно я помянул какой-то его природный порок, сказал Матя.— Ксана, заподозрив неладное, без лопаты меня уроет.

Это было истинной правдой. Оксана, выполнявшая в фирме роль бухгалтера, менеджера, завхоза и блюстителя нравственности, была невысокой темноволосой женщиной с неопределимыми под брючным костюмом формами. Лицо у неё неприметное, голос — тихий, но всё это лишь до тех пор, пока Матя или кто-нибудь из сотрудников не позволял себе какой-нибудь дурацкой выходки или двусмысленной шутки. И вот тогда в Оксане просыпалась дремлющая до времени Ксантиппа.

Как-то я рассказал Мате про жену Сократа, имя которой стало нарицательным, и про то, что некоторые историки-женоненавистники объясняли его отказ бежать из тюрьмы опасением, что она последует за ним на чужбину, чтобы продолжать пилить всю оставшуюся жизнь. «И он из-за этого выпил чашу с цикутой?▫— усомнился Матя.— Не верю! Философа оклеветали». Как бы то ни было, после этого он время от времени называл Ксану Ксантиппой, многозначительно поглядывая на меня и только что ладони от удовольствия не потирая. Вот, мол, я какой, не боюсь ей фигу в кармане показать!

Вопрос, почему Матя с ней не разведётся, мучил меня давно, но как-то всё случая не выходило его задать…

—▫И не стыдно тебе творить добро чужими руками?

—▫Саня, ну придумай что-нибудь! Ты же креативщик, а не манная каша! Мы же человека теряем, Саня!▫— воззвал Матя и вновь потянулся к моей пуговице.

Серебряные пуговицы с двуглавыми орлами достались мне по наследству, от прапрапрадеда. Они делали мою куртку эксклюзивной, и, чтобы спасти их, я вынужден был бежать с поля боя, напутствуемый победительным призывом человеколюбивого Керосина:

—▫Мужество и креатив! Креатив и мужество! Держись, Саня, и помни о кредите!

Стремясь оправдать Матины надежды — а что ещё мне оставалось делать?▫— я явил миру образец креативного мышления, сказав Лике:

—▫Если ты взберёшься мне на плечи, то сможешь привязать верёвку к штанге.

—▫Сдурел, что ли?▫— спросила Лика, на что я с безразличным видом пожал плечами. Моё дело — выдать креативное предложение, а уж примет она его или нет, зависит от неё.