Явление тайны

Он не стал читать дальше. С книгой в руке он выскочил на улицу и побежал к машине. Абернети подождет. Он не мог понять, каким образом факт взрыва в Тринити первой атомной бомбы связан со всей этой историей, но, может быть, Тесла разберется. А если и нет, то он был рад доставить ей эту новость. Конечно, глупо чему-то радоваться в такой момент, как будто эта информация что-нибудь изменит. Мир шел к концу («Приехали»), но он по-прежнему не знал большего удовольствия, чем узнавать и сообщать другим новости. Быть посланником. Нунцием. Это действительно радовало его.

Даже за то короткое время, что он провел в Центре – четыре или пять минут, – в городе произошли новые разрушения. Две улицы, по которым он ехал вниз, теперь были непроходимы. Одна совсем исчезла – земля просто раскрылась и поглотила ее, – другую засыпали обломки соседних домов. Он нашел другой путь и поехал к Холму, с трудом удерживая руль – так дрожала земля. Над городом появились три вертолета без опознавательных знаков; один завис прямо над домом Вэнса. Они пытались выяснить причины катастрофы и, может быть, поняли, что она не имеет естественного характера.

Может, они даже все знали. Д'Амур говорил Тесле, что о существовании Иад известно в Пентагоне. Тогда они должны были уже несколько часов назад направить к дому артиллерию вместо десятка перепуганных полицейских. Или они, политика и генералы, чересчур практичны, чтобы поверить, что их власти способно угрожать что-то неведомое, пришедшее с другого берега моря снов? Он не винил их. Он сам трое суток назад не мог в это поверить. Что ж, если наблюдатели в вертолете увидят их в дыре, у них есть шанс изменить мнение. Последний шанс.

Ворота особняка рухнули, как и стена вокруг. Он оставил машину у баррикады и, подхватив книгу, побежал к дому, перед которым нависло что-то, что он принял за облако. Чем ближе он подходил, тем больше сгущалась тень, хотя солнце по-прежнему ярко освещало фасад дома. В голове гудело, но это было не самым худшим. Хуже был почти осязаемый ужас, охвативший его. В голове его мелькали новости, прошедшие через его руки за годы работы в прессе. Это были авиационные катастрофы; тела, разорванные в клочья. Убийства. Хуже всего – фотографии зла, причиненного невинным и беспомощным: маленькие дети, избитые, удушенные, выброшенные на свалку. Замученные старики. Обесчещенные девушки. Море зла плескалось в его голове.

– Иад, – услышал он голос Теслы и посмотрел туда, откуда он исходил. Лицо ее было серым, как черно-белая фотография. Нереальным.

– Иад идут. Ты это чувствуешь. Уходи. От того, что ты здесь останешься, пользы не будет.

– Нет. Я принес... новость.

Он уже с трудом помнил, о чем хотел сказать. Перед ним проходили все новые и новые ужасы.

– Какую новость?

– Тринити.

– И что это?

Он понял, что она кричит, но все равно ее голос был еле слышен.

– Грилло, ты сказал «Тринити».

– Что?

– Что это!

Столько глаз, устремленных на него. Он не мог пробиться через них; через их боль и их беззащитность.

– Грилло!

Он попытался вспомнить, что он должен сказать этой женщине, шепотом кричащей его имя.

– Тринити, – повторила она.

Он знал, что ответ в книге, которую он держит в руках, но он не мог забыть эти глаза. Они взывали о помощи.

– Бомба, – сказал он.

– Что?

– В Тринити взорвали первую атомную бомбу.

Он увидел, как на лице ее проступает понимание.

– Поняла?

– Да. Господи, да!

Она не открыла книгу, которую он дал ей, а лишь опять велела ему уходить. Но было еще что-то, что он должен был ей сказать... что-то о смерти.

– Иди, – снова сказала она. – Ты здесь лишний.

Он кивнул, сознавая свою бесполезность, и пошел обратно, проталкиваясь через сгустившийся воздух. На выходе ему в глаза ударил солнечный свет, изгоняя из его головы ужасные видения. Когда он дошел до края подъезда, он понял, что хотел еще сказать ей.

Хочкис умер, убит, ему раскололи голову. Кто-то или что-то убило его и до сих пор остается в городе. Нужно предупредить ее. Он подождал немного, изгоняя из своего сознания образы, вызванные Иад, но знал, что они вернутся снова, как только он вновь войдет в здание. Поэтому он достал из кармана ручку, найденную в мотеле, и клочок бумаги и начал писать.

«Хочк...» – успел нацарапать он, когда его пронзила другая мысль. Ему нужно быть рядом с Теслой – послание и посланец неразделимы. Но когда он, спотыкаясь, вошел в дом, женщины, кричащей ему шепотом, уже не было. Она ушла куда-то дальше, куда он не мог идти без риска потерять рассудок.

* * *