Язон четырех морей

— Верно. Но вы знаете нас достаточно хорошо, князь, чтобы не сомневаться, что рано или поздно это должно произойти.

— Возможно, но я предпочел бы позже! Идемте, сударыня, — добавил он, поворачиваясь к Марианне. — Мне кажется, что вам не хочется оставаться здесь больше. Я провожу вас до кареты.

— Вы подождете меня немного?. — спросил русский. — Я улажу здесь и приду к вам.

Марианна молча позволила ему укрыть ее плечи большим шарфом из алого бархата, висевшим на спинке кресла, взяла под руку князя Беневентского и, не взглянув на соперников, вышла из ложи. В этот момент поднимался занавес перед очередным актом.

Медленно спускаясь по пустынной лестнице, где окаменевшие лакеи дежурили возле высоких торшеров, Марианна дала волю гневу и отчаянию.

— Что я ему сделала? — вскричала она. — Почему Язон преследует меня с таким презрением и гневом? Я считала…

— Необходимо быть достаточно пожилым или постичь самые высокие философские доктрины, чтобы не поддаться действию ревности. Между нами, вы ведь ее имели в виду? В противном случае, что могло заставить вас прийти сюда только с Чернышевым?

— Действительно, — призналась Марианна, — я хотела вызвать у Язона ревность… Этот бессмысленный брак с Пилар так изменил его…

— Да и вас тоже, как мне кажется! И перестаньте так волноваться, Марианна. Надо примириться с возможными последствиями, э? К тому же, если Чернышев умеет драться, он получит достойного соперника, который может преподнести ему неприятный сюрприз.

Перестать волноваться! Талейрану легко сказать! В душной темноте кареты Марианну снова охватил гнев. Она проклинала всех: Чернышева, вмешавшегося не в свое дело, Язона, который недостойно обошелся с ней, разбив все ее надежды, зрителей в зале, следивших, конечно, жадными глазами за ссорой, и больше всего себя, вызвавшую из-за детского тщеславия этот скандал.

«Очевидно, я сошла с ума, — грустно подумала она, — но я еще не знала, что любовь может причинить такую боль.

И если когда-нибудь Чернышев ранит Язона или…»

Она даже мысленно не посмела произнести страшное слово, но, подумав вдруг, что она находится здесь в глупом ожидании русского, тогда как ненавидит его всем сердцем, чтобы не сказать больше, она нагнулась и приказала:

— Домой, Гракх! И быстро!

Карета уже покатила, когда из-за колоннады театра показался Чернышев, вспрыгнул на подножку и скорее упал, чем сел в карету.

— Вы уезжаете без меня, почему?

— Потому что у меня больше нет желания видеть вас. И я прошу вас сойти. Гракх, остановись! — крикнула она.

Стоя почти на коленях у ее ног, Чернышев озадаченно посмотрел на нее.

— Вы хотите, чтобы я сошел? Но почему? Вы сердитесь?.. Однако, вызывая на дуэль того неистового, который оскорблял вас, я только исполнил свой долг.

— Ваш долг — не вмешиваться в частный разговор! Я всегда сама сумею защитить себя! В любом случае запомните одно: если только Язон Бофор будет ранен, я не прощу вам этого и вы никогда больше не увидите меня.

— В самом деле?

Чернышев не шелохнулся, но в темноте кареты Марианна увидела, как заблестели его глаза, превратившиеся в узкие зеленые щелочки. Он медленно поднялся, и Марианне почудилось, что тень гигантской хищной птицы заполнила надушенную атласную тесноту кареты и угрожала низринуться на нее. Но русский уже отворил дверцу и спрыгнул на улицу.

Некоторое время его руки в белых перчатках держались за стойку дверцы, и он с полуулыбкой разглядывал молодую женщину. Затем бесконечно нежным голосом он проговорил:

— Вы правильно сделали, предупредив меня, Марианна!

И я обещаю вам не ранить господина Бофора…

Он отскочил назад, снял треуголку, провел по мостовой ее плюмажем в насмешливом поклоне и закончил еще более нежно:

— Я буду иметь честь убить его завтра.

— Если вы посмеете…

— Посмею… раз, по-видимому, это единственное средство вышибить его из вашей памяти. Когда этот человек умрет, я легко смогу заставить вас полюбить меня.

Несмотря на сжимавший ее сердце страх, Марианна распрямилась, вскинула голову и, смерив с высоты кареты уничтожающим взглядом Чернышева, смогла изобразить ледяную улыбку.

— Не рассчитывайте на это! У вас не будет времени, дорогой граф, ибо, если завтра Язон Бофор… падет от вашей руки, знайте же, что прежде чем покончить с жизнью, которая потеряет для меня всякий смысл, я убью вас собственными руками. Вы, возможно, не знаете, но я владею любым оружием не хуже мужчины… Желаю вам доброй ночи. Трогай, Гракх!