Язон четырех морей

Нервы Марианны уже слишком истрепались на протяжении этого вечера, чтобы при виде своего первого мужа она испытала что-нибудь другое, кроме тоски. Хотя этот человек представлял опасность и у нее были основания бояться его, сейчас она дошла до такой степени безразличия, что даже не ощущала страха. Поэтому, не проявляя ни малейшего волнения, она закрыла за собой дверь. Затем, не удостоив неурочного гостя ничем, кроме ледяного взгляда, она направилась к туалетному столику, сбросила шарф и стала стягивать свои длинные перчатки, одновременно не теряя из виду англичанина, отражавшегося в высоком зеркале.

Она испытала некоторое удовлетворение, заметив, что он кажется разочарованным. Без сомнения, он рассчитывал на испуганное движение, может быть, крик. Эта холодность и безмолвие были для него совершенно неожиданными. Продолжая играть до конца, Марианна проверила, в порядке ли у нее прическа, взяла один из заполнявших столик хрустальных флаконов и слегка побрызгала духами шею и плечи. После чего она спросила:

– Как вы вошли? Мои слуги, безусловно, не видели вас, иначе они предупредили бы…

– Почему же? Один слуга знает…

– Только не из моих. Они не рискнут своим местом из-за нескольких экю. Итак?

– Окно, конечно! – вздохнул Франсис, снова располагаясь в кресле. – Стены вашего сада не так уж высоки… и оказалось, что я уже три дня ваш сосед.

– Мой сосед?

– Вы разве не знаете, что у вас соседка англичанка?

Да, Марианна знала это. Она даже поддерживала достаточно хорошие отношения с мадам Аткинс, у которой Аделаида нашла убежище, когда ее разыскивала полиция Фуше. Она была бывшей актрисой театра Драри Лейн, и ее звали тогда Шарлоттой Уолпол, но она приобрела право на уважение и в то же время право стать парижанкой, пытаясь, рискуя жизнью и состоянием, спасти из Темпля королевскую семью после казни Людовика XVI. Императорская полиция терпела ее присутствие. Особенно удивило Марианну то, что эта славная женщина, благовоспитанная и добрая, смогла наладить дружеские отношения с таким человеком, как Франсис Кранмер, и она не скрыла свои сомнения. Лорд Кранмер рассмеялся:

– Я могу даже сказать, что дорогая Шарлотта очень любит меня. Знаете, Марианна, вы одна из немногих женщин, которые находят меня отталкивающим и достойным ненависти! Большинство ваших современниц считают меня очаровательным, приветливым, учтивым…

– Очевидно, они не имели радости выйти за вас замуж! Отсюда и разница… Сказав это, я предпочла бы, чтобы наш разговор не затянулся. Я… очень устала.

Франсис Кранмер соединил руки кончиками пальцев и стал рассматривать их.

– Должен отметить, что вы не очень долго оставались в Комеди Франсез. Вам не понравился «Британник»?

– Значит, вы тоже были в театре?

– Конечно. И как знаток мог восхищаться вашим появлением в компании с этим великолепным животным, каким является красавец Чернышов. По правде говоря, трудно себе представить более подходящую пару… если только не заменить его Бофором! Но похоже, что с этой стороны не все идет гладко. Вероятно, вы с ним по-прежнему на ножах? Все из-за той старой истории в Селтоне? Или же вам не нравится его испанская супруга?

Эта наглая болтовня начала раздражать Марианну. Резко повернувшись, она лицом стала к Франсису и сухо отрезала:

– Довольно! Вы пришли сюда не для того, чтобы посплетничать, а, безусловно, с определенной целью. Так говорите и убирайтесь! Что вам надо? Деньги?

Лорд Кранмер окинул молодую женщину веселым взглядом и откровенно расхохотался.

– Я знаю, что их у вас теперь достаточно и они не имеют для вас большого значения. Охотно признаюсь, что у меня все наоборот, но мы еще к этому вернемся…

Он погасил улыбку, встал и сделал несколько шагов к Марианне. На его красивом лице появилось выражение серьезности, которой молодая женщина прежде у него не замечала.

– На самом же деле, Марианна, я пришел, чтобы предложить вам заключить мирный договор, если вы не будете возражать.

– Мирный договор? С вами?

Франсис неторопливо подошел к маленькому столику, на котором Агата приготовила ужин на случай, если ее хозяйка после театра захочет подкрепиться. Он наполнил бокал шампанским, отпил с половину и, удовлетворенно вздохнув, продолжал:

– Конечно. Я считаю, что мы оба при этом будем в выигрыше. Во время наших последних встреч я вел себя не лучшим образом. Я должен был проявить больше учтивости и такта. Это мне не удалось.

– Действительно, и не буду скрывать, я считала вас уже мертвым!

– Снова! Моя дорогая, – сказал он с гримасой, – оставьте привычку постоянно помещать меня в число покойников! Это в конце концов надоедает! Но если вы намекаете на сторожевого пса, которого полиция приставила к моей особе, знайте же, что я просто убежал от него по дороге! Что поделаешь, лучшие ищейки ошибаются, когда знаешь правила охоты. Однако на чем я остановился? Ах да! Я говорил, что сожалел, проявив такую грубость в отношении вас. Было бы гораздо предпочтительней договориться.