Языческий лорд

Потом копья и клинки загремели о щиты, и я увидел как воины дяди строят «стену щитов» перед Верхними воротами. Воинов было по меньшей мере сорок, и они ритмично ударяли сталью об ивовые доски. Эти парни выглядели уверенными, и возглавлял их высокий светловолосый мужчина, в кольчуге, но без шлема. Щита у него не было, только обнаженный меч. «Стена щитов» сгрудилась на узкой дороге между скалами, составляя всего двенадцать человек в ширину. К этому времени начала прибывать, вливаясь в Нижние ворота, моя команда, и принялась строить свою «стену щитов», но я знал, что проиграл. Я мог атаковать, мы имели шанс пробиться наверх через эти плотные ряды, но нам придется кровью платить за каждый дюйм, а наверху, на боевой площадке Верхних ворот, стоят люди, готовые обрушить на нас копья и камни. И даже если мы пробьемся, ворота уже закрыты. Я проиграл.

Высокий мужчина, возглавлявший врагов, щелкнул пальцами, и слуга подал ему шлем и плащ. Он надел их, снова взял меч и неспешно направился ко мне. Его люди не тронулись с места. Два пса, ставшие причиной беды, подбежали к нему, и очередным щелчком пальцев он заставил их лечь. Предводитель остановился шагах в двадцати от меня, держа меч опущенным. Оружие было дорогое: эфес богато украшен золотом, а на клинке играл тот же витиеватый узор, что проявился на промытой дождем стали Вздоха Змея. Высокий посмотрел на наших коней.

– Где Кенвал? – И, не дождавшись ответа, продолжил: – Мертв, надо думать?

Я кивнул.

– Отец говорил, что ты придешь, – сказал он.

Выходит, это был Утред, мой двоюродный брат, сын лорда Эльфрика. Кузен был на несколько лет младше меня, но я словно видел перед собой свое отражение. Утред не унаследовал смуглости и худосочности отца, но обладал плотным сложением, был светловолос и самоуверен. Короткая русая бородка была тщательно пострижена, а глаза имели яркий голубой цвет. Гребень шлема венчал волк, как у меня, но нащечные пластины украшала золотая инкрустация с крестами. Черный плащ был оторочен волчьим мехом.

– Кенвал был хорошим человеком, – сказал он. – Ты убил его?

Я по-прежнему молчал.

– Проглотил язык, Утред? – осклабился кузен.

– К чему тратить слова на козлиный помет? – спросил я.

– Отец любит говорить, что собака всегда возвращается к своей блевотине. Вот почему он знал, что ты придешь сюда. Может быть, мне следует приветствовать тебя? Изволь: добро пожаловать, Утред! – Он с издевкой поклонился. – У нас есть эль, мясо, хлеб – отобедаешь с нами в большом зале?

– Почему бы нам не сразиться здесь? Только ты и я?

– Потому что у меня больше людей, – без смущения ответил он. – И если будет бой, я наверняка перебью вас всех, а не только брошу собакам твои потроха.

– Так давай сразимся, – сердито бросил я, затем повернулся и указал на свою команду, «стена щитов» которой обороняла Нижние ворота. – Они удерживают выход. Вы не сможете выбраться, пока не побьете нас. Так деритесь!

– А как вы будете удерживать выход, когда у вас за спиной окажется сто человек? – осведомился сын Эльфрика. – Завтра поутру, Утред, ты обнаружишь, что коса перекрыта. Полагаю, вы прихватили много припасов? Здесь нет источника, но при вас наверняка есть вода или эль?

– Так сразись со мной сейчас. Выкажи хоть толику храбрости.

– Зачем драться, если вы и так уже побиты? – спросил он, потом заговорил громче, чтобы его могли услышать мои люди. – Я предлагаю вам жизнь! Вы можете остаться здесь! Можете вернуться на корабль и уйти! Мы не станем вам мешать! Все, чего я требую, – это чтобы Утред остался здесь. – Кузен улыбнулся. – Видишь, как жаждем мы твоего общества. В конечном счете у тебя есть семья, позволь же нам должным образом тебя встретить. Твой сын с тобой?

Я заколебался. Не потому, что не знал, как ответить, но потому, что он сказал «сын», а не «сыновья». Значит, Утред знает о случившемся. Знает, что я отрекся от своего старшего.

– Ну конечно с тобой, – заявил сын Эльфрика, снова повышая голос. – Утред останется здесь, как и его щенок! Прочие вольны уйти. Но если откажетесь, то обретете здесь могилу!

Он пытался обратить моих людей против меня, но я сомневался, что это сработает. Они присягнули мне и едва ли так легко нарушат клятву. Если я погибну, некоторые преклонят колени, но прямо теперь никто не захочет выказать неверность на глазах у товарищей. Сын Эльфрика это тоже знал, и его обещание на самом деле было призвано лишь поколебать уверенность моих дружинников. Они понимали, что я побит, и хотели узнать мое решение прежде, чем сделать свой выбор.

Кузен поглядел на меня.

– Брось меч! – приказал он.

– Я погружу его в твое брюхо, – отозвался я.

Это была пустая угроза. Он победил, я проиграл, но оставался еще шанс добраться до «Полуночной» и выйти из гавани. Однако я не решался отводить людей к берегу, пока Финан и двое его людей не нашлись. Куда он делся? Я не мог бросить ирландца, ни за что. Мы были ближе, чем братья, Финан и я. Он скрылся в кузнице, и я опасался, что Финана и его людей задавили числом и они лежат мертвыми или, хуже того, попали в плен.