Языческий лорд

Он впился в Этельфлэд белесыми холодными глазами:

– Я раздену тебя догола, женщина, и отдам своим воинам, а потом рабам, а ты, Утред Беббанбургский, будешь слушать ее стоны, смотреть на ее позор и увидишь ее смерть. Потом я займусь тобой. Я мечтал об этом, Утред Беббанбургский. Мечтал, как буду кромсать тебя кусок за куском, пока у тебя не останется ни рук, ни ног, ни носа, ни ушей, ни языка, ни мужского достоинства. А затем мы станем заживо сдирать с тебя кожу, дюйм за дюймом, и сыпать соль на мясо, и упиваться твоими криками. Мужчины будут мочиться на тебя, а женщины смеяться над тобой, и ты все это увидишь, потому что глаза я тебе оставлю. Но потом заберу и их. А за ними уйдешь и ты, и так придет конец твоей жалкой жизни.

Когда он закончил, я не сказал ни слова. Река журчала, переливаясь через обрушенные камни моста.

– Уже проглотил язык, вонючий ублюдок? – осклабился ярл Зигурд.

Я улыбнулся Кнуту.

– И за что сулишь ты мне такие муки? – изумился я. – Разве я не исполнил твоей просьбы? Разве не выяснил, кто захватил твоих жену и детей?

– Дитя! – яростно зарычал Кнут. – Маленькая девочка! В чем она провинилась? Я разыщу твою дочь, Утред Беббанбургский, и, когда она ублажит столько моих воинов, сколько пожелает позабавиться ей, я убью ее так, как ты убил мою девочку! И я найду ее прежде твоей смерти, чтобы ты увидел и это тоже.

– Выходит, ты сделаешь с ней то же самое, что я сделал с твоей дочерью? – уточнил я.

– Обещаю! – воскликнул Кнут.

– Честно?

– Клянусь в этом, – заявил ярл, прикоснувшись к висящему поверх отливающей серебром кольчуги молоту.

Я махнул рукой. «Стена щитов» у меня за спиной расступилась, и мой сын вывел к преграде дочь Кнута. Он держал ее за руку.

– Отец! – вскричала Сигрил, когда увидела Кнута, а тот только изумленно смотрел на нее. – Отец! – снова позвала девочка, пытаясь вырвать руку.

Я принял ее у Утреда.

– Мне жаль ее волос, – сказал я Кнуту. – Возможно, я немножко поранил ее, когда отрезал их, потому как нож был не слишком острый. Но волосы снова отрастут, и через несколько месяцев она станет такой же красавицей, как была. – Я подсадил Сигрил, помогая перебраться через преграду, и отпустил. Она подбежала к Кнуту, и я заметил радость и облегчение на его лице. Он склонился и протянул ей руку. Сигрил ухватилась за нее, отец подтянул дочь, усаживая перед собой в седло. Он обнял ее, затем озадаченно посмотрел на меня.

– Уже проглотил язык, вонючий ублюдок? – с усмешкой спросил я, потом снова махнул рукой, и на этот раз через «стену щитов» пропустили Фригг. Женщина подбежала к преграде, посмотрела на меня, и я кивнул. Она перебралась через нее, издала какой-то нечленораздельный хлюпающий звук и побежала к Кнуту. Когда ее руки ухватили его за ногу и за стремя, цепляясь так, будто от этого зависела ее жизнь, вид у ярла стал еще более удивленный.

– Ей не причинили вреда, – сказал я. – Даже не тронули.

– Ты… – начал ярл.

– Гейрмунда не составило труда обмануть, – заявил я. – Поросенок и труп – вот и все, что нам понадобилось. Этого хватило, чтобы заставить его убраться прочь и дать нам сжечь твои корабли. Твой тоже, – обратился я к Зигурду. – Впрочем, тебе об этом наверняка известно.

– Нам известно и еще кое-что, свиной навоз, – выпалил Зигурд. Он возвысил голос, чтобы его слышали стоящие позади меня воины. – Эдуард Уэссекский не придет. Он решил отсидеться за городским стенами. Вы надеялись, что он спасет вас?

– Спасет? – переспросил я. – С какой стати я буду делиться славой победы с Эдуардом Уэссекским?

Кнут все еще таращился на меня и молчал, уступив право говорить Зигурду.

– Этельред все еще в Восточной Англии, – прокричал тот. – Потому что боится высунуть нос за реку: вдруг дана встретит!

– Вполне похоже на Этельреда, – подтвердил я.

– Ты остался один, вонючий ублюдок! – Зигурда почти трясло от ярости.

– У меня самого огромная армия, – заявил я, указывая на куцую «стену щитов» за моей спиной.

– Твоя армия? – Зигурд осклабился, но смолк, когда Кнут коснулся его унизанной золотыми браслетами руки.

Кнут все еще крепко прижимал к себе дочь.

– Можешь уходить, – сообщил ярл мне.

– Уходить? – изумился я. – Куда?

– Я дарю тебе жизнь, – продолжил Кнут, снова тронув руку Зигурда, когда тот попытался возразить.

– Моя жизнь не принадлежит тебе, чтобы ее дарить, – возразил я.

– Уходи, господин Утред, – сказал Кнут, почти умоляя. – Ступай на юг, в Уэссекс. Забирай всех своих людей и просто уходи.

– Ты умеешь считать, ярл Кнут? – осведомился я.

– У тебя нет и трех сотен воинов. – Ярл усмехнулся. – А у меня? Моих людей не сочтешь. Их много, как песчинок на морском берегу. – Одной рукой он прижал к себе дочь, другой погладил по щеке Фригг. – Я благодарен тебе за это, господин Утред, но лучше тебе уйти.

Зигурд зарычал. Он хотел моей смерти, но вынужден был соглашаться на все предложения Кнута.

– Я спросил, умеешь ли ты считать, – обратился я к Кнуту.

– Умею, – подтвердил он, сбитый с толку.