Язычник

— Я ведь говорил Сереге, куда ты лезешь, брось ты эти собрания, а он совсем башку потерял. Мне говорит, Николаич, легче после этого. Да куда уж там легче. Осунулся весь. Там ему какие-то взносы платить надо было. Короче пока, мать с ребятами по делам ходят, он из квартиры все выносил. Так ничего и не осталось. А последнее время он денег все искал. Говорит, долг уже большой там у него. У меня взаймы все хотел взять. А у меня откуда такие деньги. В общем, понял он видно да поздно, что попал. Вот он и выпил эти таблетки.

— Какие таблетки? — оторопел Алексей.

— Да снотворные какие-то. Я больно то в них не толкую. Записку оставил, она у матери. Мол, простите меня за все. Не ведал, что творил. Видимо квартира уже на очереди была. А он понял вот и…, - сосед последний раз затянулся и бросил окурок в банку из-под кофе, которая была вместо пепельницы к перилам привязана, на проволоку. Тут же вынул новую сигарету и закурил снова.

— Вы зачем так много курите?

— Нервы Алексей ни к черту, что-то.

Парень посмотрел на соседа. За полтора года, в нем ничего особого не произошло. Но все-таки уловимые взгляду изменения в нем были. Это был человек-легенда из его детства. В прошлом летчик-испытатель. Герой Советского Союза. Алексей всегда гордился перед друзьями таким соседом. Седые волосы челкой спадали на лоб и вместе с густыми усами очень шли его ярким зеленым глазам. Выдающийся слегка вперед подбородок с ямочкой, мелко подрагивал. Сосед на полголовы был выше Алексея. Но теперь он как-то ссутулился, сжался.

Курить он вообще начал лишь, после того как жена умерла. Лет уж, наверное, семь назад. Он ее в пятьдесят на руках кружил. Вообще веселый мужик был, а сейчас, под глазами появились сетки морщин. Сдал сосед. Очень сильно сдал.

— Мы ведь даже к участковому с твоей матерью ходили, Зиновьеву, ты его знаешь. Просили, что бы хоть что-нибудь сделал. Но он только развел руками, дескать отец по собственной воле все делает. Словом, рапорт, конечно напишет, но фактически то нечем помочь не сможет. Мол, не мы уже первые к нему обращаемся.

— Сергей Николаевич, вы за матерью у меня и за ребятами присмотрите полгодика. Не отпустят меня сейчас.

— Да я понимаю Алексей, присмотрю.

Они вернулись в квартиру. Алексей подошел к Никите с сестрой и спросил:

— Никит, ты почему ничего не писал, и ты Свет?

— Нам мама не разрешала. Говорила у тебя там и без нас проблем хватает. Не хватало, чтоб ты еще сбежал оттуда или еще чего доброго удумаешь.

Алексей с трудом сквозь собравшуюся в комнате толпу пробрался к гробу с отцом. Священник читал молитву. Кто-то крестился, кто-то просто стоял, опустив голову. Отец очень сильно изменился. Когда-то этот пышущий здоровьем человек, теперь стал похож на высохшую мумию. Рак съел его изнутри. Высосал все соки. Постояв немного, Алексей уступил место другим людям, которые хотели попрощаться.

Похоронив отца, он с тяжелым сердцем вернулся в часть. Друзья как могли поддерживали его. Четыре месяца прошли как тысяча лет. Алексей был весь на иголках. Письма не приходили. Увольнения не давали в связи с переводом на усиленный режим охраны. Что дома происходит, он мог только догадываться. Оставалось шестьдесят дней до дембеля, чтобы не сойти с ума, Алексей начал ходить в наряды почти чуть ли не каждые сутки. Кто-то из его друзей заключили контракт на дальнейшую службу. Алексей отказался, хотя перспективы были очень заманчивы.

И все же он опоздал. Никита прислал телеграмму, в которой сообщил, что мама умерла. С тяжелым сердцем Алексей снова поехал домой. Там практически ничего не изменилось. Та же пустая квартира. Матрасы в маленькой комнате. Только Светкиных вещей не оказалось. Никита сказал, что она поссорилась с матерью и ушла два месяца назад. У матери не выдержало сердце. Она работала на износ. Иногда оставалась ночевать на работе. Организацию похорон взял на себя отдел народного образования и школа, где работала мама.

Никита сильно повзрослел, он уже учился в девятом классе и подрабатывал на рынке, кое-как обеспечивая себя и мать.

Снова гроб на двух табуретках, вздохи и всхлипы пришедших проститься с матерью людей. Только не было священника. Мама не крещенная. Не было и Сергея Николаевича. Никита сказал, что тот уже две недели лежит в больнице. О сестре он знал лишь, что она связалась с металлистом, живущим в Москве, звали его Слай. Иногда она звонила, спрашивала как дела.

Алексей оставил немного денег Никите и отправился на поиски сестры. По молодости он знал, где обычно устраивают тусовки металлисты. Подойдя к небольшой группе людей в кожаных куртках и солнцезащитных очках сидящих с пивом на спинке скамейки, он поинтересовался, где мне можно найти Слая. Парни с полминуты с интересом разглядывали его:

— Зачем тебе Слай? — ожил один из них.

— Нужен, — коротко ответил Алексей.

— Он не сказал, что его кто-то будет искать. Проваливай-ка парень, пока не наваляли.

— Парни мне некогда. Где он?

Двое спрыгнули со скамейки и стали заходить с боков. Двое остались сидеть.