Язык текущего момента. Понятие правильности

Интересы выразительности и, шире, индивидуальной или групповой самоидентификации, всех явлений стиля, слога, культуры, традиции, вкуса предполагают наличие в общепринятом и общепонятном употреблении не только того, что безусловно вытекло из процессов нормализации. К тому же историческое движение её процессов не позволяет ограничиться достигнутой на данный момент нормативностью. Остаётся либо признать, что нормы – нечто условно привносимое, даже не очень нужное (фикция, как считали многие авторитеты), либо узреть в них авторитарно насаждаемую вытяжку из природного языкового океана.

Можно, однако, увидеть, различить среди них явления, вполне допустимые, но разной ценности, сути, разного назначения, по общему соотношению данного, естественного и искусственного, созданного или упорядоченного человеком – дичка и яблони, леса и парка, волка и собаки, хлопка и нейлона (см. раздел 4).

Л.В. Щерба великолепно писал: «Авторов, вовсе не отступающих от нормы, конечно, не существует – они были бы невыносимо скучны. Когда чувство нормы воспитано у человека, тогда-то он начинает чувствовать всю прелесть обоснованных отступлений от неё у разных хороших писателей. Я говорю “обоснованных”, потому что у плохих авторов они бывают часто недостаточно мотивированы внутренним содержанием, поэтому-то эти авторы и считаются плохими» (Щерба Л.В.

Очередные проблемы языковедения // Известия АН СССР. Отделение литературы и языка. 1945. Т. IV. Вып. 5. С. 183; выделено нами. – В.К.). В этих мудрых словах мало видеть защиту отхода от нормативности языка, ещё важнее в них утверждение, что ничего не может быть без неё – ни объединяющей общество собственно информативной коммуникации, ни полнокровного общения, насыщенного живой человечностью, немыслимой не только без почитания дисциплинирующего (образованного!) начала в языке, но и при слепом и тупоумном соблюдении его предписаний. Нормы всегда, а сегодня особенно проходят горнило испытаний на прочность, но без всенепременного минимума твёрдых ориентирующих идеалов нет порядка. Нормы не против свободы выражения, но служат его базой, на которой расцветают для полнокровного общения параллельные, но не обязательные возможности: синонимы, метафоры, соотносительные, параллельные, вариантные, дублетные. Самоё их наличие – хлеб стилистики.

Щербовскую позицию образно изложила С.Г. Тер-Минасова: «Литературный язык лишён цвета и запаха, он нужен как ткань, на которой вышивается узор. Узор, вышивка, отклонение от нормы не может существовать без ткани, холста, литературно-языковой основы. Норма существует для того, чтобы было от чего отклоняться; тогда включается стилистическая игра. Это высшая культура речи, но – от великого до смешного один шаг. Эти отклонения у одного – художество, у другого – монстр» (Тер-Минасова С.Г. Интервью // Мир русского слова. 2002. № 4. С. 20).

Не всем и не всегда дано право на самоидентификацию, она смешна, если за ней не стоят компетентность, опыт, знания, раздумья. Надо уметь нарушать правила в рамках правил по немецкой поговорке «Meister kann die Form zerbrechen» («Только мастер может разбить форму»), потому что он способен сделать новую лучше.

5. Нормативность

5.1. Постановка проблемы

Каждый из нас говорит по-своему, но мы без труда понимаем друг друга, потому что это наш язык с одинаково общей нормативностью. Не мешает общению и постоянное во времени, но малозаметное в каждый данный момент обновление самого языка: меняясь, он остаётся самим собой в нормативности как своём качестве. Нормализация результатируется в нормативности как обязательном свойстве образованного языка, объём и понимание которого остаются в целом шире. Это противоречие смягчается более гибким применением термина «норма (нормы)» к языку.

Слово норма означает «не выходящая из порядка мера, установленное правило, принятый образец, единица измерения»: норма выработки и оплаты труда

. Пока не узаконено одно именование, нет и порядка. Значение растворяется в аналогичных, синонимичных, соотносительных, схожих понятиях. Нормы едины, однозначны, узаконены именно как нормальное. По логике термина, они эталонны, общеприняты, обязательны. За килограмм преступно выдавать 975 граммов, скрытно насыпая их в привычный пакет за ту же цену. Варианты тут крайне нежелательны даже в именованиях, не говоря уже о сути предмета.

Иное дело сокращение: распространённое несклонение кило и грамм

(«Взвесьте пять килограмм, кило» вместо килограммов), хотя и нормативно, как и технические нормы: 220 вольт, а не вольтов. Мог не склоняться и старый пуд: Семь пуд поднимал!