Языковеды, востоковеды, историки

Через два дня она уехала в Баку на симпозиум вместе с венгерскими учеными во главе с академиком Пахом, которые тогда были очень любезны и настроены на сотрудничество с Москвой (куда все делось уже через два года?). На другой день, 29 сентября всех повезли на экскурсию по городу. Мать была в хорошем настроении, интересовалась Баку, в котором была впервые, а когда приехали на пляж, вдруг захотела искупаться. В молодости она хорошо плавала, но к тому времени не входила в воду уже лет десять, а то и больше. Тот же азарт, что когда-то в Теберде. В воде ей стало плохо, и она захлебнулась. Ей было 69 лет (столько же лет прожил и ее герой Виссарион Никейский). Тело привезли в Москву. Похоронили Зинаиду Владимировну Удальцову на Ваганьковском кладбище рядом с родителями и мужем, в 1999 г. там положили и ее сестру.

Прошли два десятилетия, идеи, незыблемые для Зинаиды Владимировны, были официально осуждены и отвергнуты. История Византии стала во многом другой, на первый план выдвинулись самые далекие от нее проблемы вроде исихазма и догматики. В печати появлялись нелестные характеристики Удальцовой как «фигуры донельзя официальной». Обвиняли ее помимо приверженности марксизму и занятия высоких должностей и в том, чего никогда не было, вроде выталкивания А. П. Каждана за границу. Но чаще о ней просто умалчивают. Однако из истории отечественного византиноведения выбросить ее нельзя. Как бы ни расходились между собой понимание задач истории у Зинаиды Владимировны и многих нынешних византинистов, но она любила свое дело, активно участвовала в возрождении российской науки о Византии после упадка 30-х гг., а затем в течение четырех десятилетий способствовала ее развитию. Полвека существует созданный ею сектор, продолжает выходить «Византийский временник», который она вела и спасала много лет. И память о Зинаиде Владимировне сохраняется благодаря ее ученикам, многие из которых и сейчас активно работают. Когда исполнялось 80 и 90 лет со дня ее рождения, С. П. Карпов устраивал в МГУ заседания ее памяти, куда приглашали и меня. Правда, в Институте всеобщей истории ее помянули в 1998 году, а в 2008-м уже нет. Но и сейчас есть благодарные ученики, которые ставят в день ее рождения в храмах свечку.

О матери после ее смерти вспоминали по-разному, но мне больше всего запомнились слова ныне тоже покойного академика Никиты Ильича Толстого, правнука Льва Николаевича: «Зинаида Владимировна была настоящая русская барыня». Мать родом не происходила из дворян, по взглядам с юности и до самого конца была коммунисткой. Но, видимо, что-то в ней было такое, что оценил потомок графского рода.