Ибишев

И почти никто не придал значения тому, что за неделю со дня смерти булочника свинцово–серое небо опустилось так низко над Денизли, что верхние этажи гостиницы и крановую стрелу не стало видно. Они будто утонули в густом дыме. И даже дополнительные прожекторы, установленные на стройке, ничего не могли с этим поделать.

Если подняться на крышу дома где–нибудь в верхней части города, то, протянув руку, можно потрогать небо. Влажное на ощупь, оно движется, словно море пузырящейся пены до самого горизонта, прямо над скоплением темно–серых и черных крыш, утыканных телевизионными антеннами.

После смерти булочника его жена и дети уехали в Баку. Они погрузили все, что осталось в разгромленном доме, в бортовой грузовик и уехали. И соседи молча смотрели, как они грузят мебель и выносят тюки с одеждой. И многие их ненавидели. И многие считали, что им не надо позволять вывозить все эти вещи. Но рядом с грузовиком дежурили вооруженные полицейские.

И пока жена булочника и его дети торопливо таскали вещи в грузовик, мать погибшей девочки кричала им через окно:

— Вы все сдохнете!..Все! Как собаки! Ты и твои ублюдки!..Верните мне мою девочку!

Квартира и магазин стоят разгромленные и покинутые. В разбитом окне, как желтый флаг, развевается занавеска. Воет ветер. В коридоре на линолеуме большое коричневое пятно — проклятая кровь Оборотня. И повсюду осколки битого стекла.

В гостиной на всю стену светлый прямоугольник — след от ковра.

ОБОРОТЕНЬ

(продолжение)

6.

— Вода станет соленой, как кровь, и воздух горько–сладким, как цветущий миндаль в апреле, и жемчужная Зохра — Венера пожелтеет и будет как капля растопленного масла, и огненный Марс запылает, словно сухое дерево на костре, и тучи скроют звезды и черных птиц.

Только после многих смертей мы узнаем подлинное имя убийцы, потому что никто не в силах слишком долго скрывать свое естество!..

Пророчествуя Кебире, сама того не зная, цитирует блаженного Сенеку (Nemo Potest Personam Diu). Ее грузное тело горит, как в огне. Она единственная в этом городе знает будущее.

Небо висит так низко, что чудесных черных птиц действительно не видно.

Третье убийство произошло в самом конце ноября, и Денизли ужаснулся, вспомнив о булочнике.

Она работала посудомойкой в небольшом придорожном кафе.

И все было как в первые два раза, за единственным исключением — никто больше не кричал и не плакал. Слишком велик был страх и слишком сильным отчаяние. Оцепенев от ужаса, люди молча стояли на улицах. Чувство облегчения, которое принесла смерть булочника, обернулось кошмаром.

В половине третьего ночи хлынул проливной дождь.

Молнии раскололи грохочущие небеса на несколько частей и они, наконец, обрушились на город потоками ледяной воды. Было светло, как днем. По улицам потекли бурлящие ручьи, выносящие на обочины жидкую грязь и мусор. Люди стали торопливо расходиться по домам.

Дождь шел и весь следующий день. Сплошная серая пелена воды, низвергающаяся с небес. К полудню ручьи на улицах превратились в целые реки, стремительно стекающие от самой верхней точки Денизли — Автовокзала в нижние кварталы и дальше, к бульвару. На проспекте образовались настоящие запруды, через которые с трудом могли проехать только гигантские «джипы» консорциума. Вдобавок ко всему лопнули старые канализационные трубы, и в тех местах, где скапливалась вода, стояло отвратительное зловоние, распространяемое ветром по всему городу.

Вечером из–за очередной аварии на электростанции на несколько часов повсеместно отключился свет.

Денизли, залитый дождем и погруженный в непроглядную тьму, озаряемую только редкими вспышками молнии, похож на город–призрак, покинутый своими жителями. Дома смотрят на безлюдные улицы плотно закрытыми ставнями. Лавки и дорогие магазины заперты. В переулках одиноко стоят брошенные машины.

Лишь в самом центре города, в здании мэрии и в офисе консорциума в особняке Топчибашева, благодаря генераторам горит свет.

Алия — Валия сидят на диване рядом с голландской печью, тесно прижавшись друг к другу. Ставни плотно закрыты. На столе стоит керосиновая лампа. За окном монотонный шум дождя. Они боятся уснуть, боятся бесшумного неуловимого убийцы, который бродит по улицам и жадно воет в унисон остервенелому ветру.

— Аллах отвернулся от этого города!

— Что теперь будет?

— Подними немного фитиль в лампе…Что это?

— Просто ставни скрипят.

— Хорошо, хоть мальчика здесь нет! Он такой впечатлительный!..

— Нельзя было убивать булочника. Это, наверное, его душа бродит и ищет своих убийц…

— Ради Аллаха, не говори про него!

В углу между буфетом и стеной стоит заряженная отцовская охотничья винтовка. Раньше она была спрятана под полом в чулане.

Алия — Валия вздыхают и замолкают, уставившись сонными глазами на мерцающий огонь в лампе.

Электричество включилось только к утру.

Салманов обратился к денизлинцам по телевидению: