Ибупрофен

– Ибупрофен. Голова раскалывается.

– Толя, принеси ему.

Сернов потопал к кулеру и принес воды на донышке пластикового стаканчика. Игорь вытащил из кармана пачку ибупрофена и проглотил две таблетки. Сернова это рассмешило.

– Гляди, Эдгардович, пацан думает, что мы его мордовать собрались. Анальгетиками закидывается!

– Игорь, у меня есть кеторолак. Тоже от боли, но эффективнее. Хотите?

– Нет, спасибо.

И в этом заключаются их методы? Угостить наркотой под видом лекарства, а затем отправить на экспертизу? Так примитивно.

– А я выпью, – Коваленко поднялся из-за стола и двинулся к кулеру. – Мигрень под вечер расшалилась.

Он принял таблетку и вернулся на место.

– Какой ибупрофен предпочитаете, Игорь? Клубничный или яблочный?

– Без ароматизаторов.

– Одобряю. Этим фармакологам только бы денег содрать.

Коваленко поправил и без того подчеркнуто правильно сидящий галстук.

– Итак, Терехин Игорь Александрович, – глаза федерала забегали по монитору. – Две тысячи одиннадцатого года рождения, возраст – двадцать три года. Не женаты, работаете охранником в медицинском центре «Витрум»…

– Может быть, не будем читать биографию? Я же все о себе знаю.

Коваленко щелкнул мышкой и откинулся в кресле.

– Ваша правда. Мы лишь время теряем. Толя, что у нас там?

– В общем, так, дружок, – Сернов похлопал по спинке стула, на котором сидел Игорь, от чего тот вздрогнул. – Завтра тебя придут убивать. Но ты не переживай, потому что мы тебя спасем. Наш оперативник внедрился в банду неонацистов и докладывает нам о каждом их шаге. По плану в ночь на воскресенье, около часа, пять вооруженных фашиков тайно приедут на дачу со злыми намерениями, оставят велосипеды в лесу, выбьют замок и бесшумно замочат сонных анархистов. Затем так же бесшумно свалят. Ваши трупы обнаружат не сразу. Если повезет, через день. Скорее всего, через два-три. А то и через неделю. Печальная картина, да?

– Почему бы тогда вам не поехать вместо меня и не накрыть их? – поинтересовался Игорь.

– С утра возле дачи будет тереться их наблюдатель, – объяснил Коваленко. – Если он что-то заподозрит, план свернут.

– То есть я у вас в качестве приманки?

– Кончай валять дурака! – рявкнул над ухом Сернов. – Эдгардович, мудила нарывается. Разреши ему прописать для профилактики?

Коваленко поморщился и помотал головой. Он всем видом демонстрировал, что, несмотря на сговорчивость и ласку, терпение его на исходе.

– Игорь, давайте определимся. Вас пытаются убить за политические убеждения, а мы обеспечиваем вам защиту. Нравится или нет, вы не в том положении, чтобы диктовать условия.

Федерал включил видео и развернул монитор к Игорю. На нем Игорь с надвинутым на лоб капюшоном расплачивался в хозмаге за аммиачную селитру и алюминиевую пудру. Суетился, как подросток, покупающий кондомы. Забыл сдачу на кассе, вернулся.

Звук отсутствовал, зато тайм-код фиксировал дату и время с точностью до секунды.

Черт возьми, как его вычислили, как? Он ведь пользовался наличкой! Следили?

– Конечно, вы можете придумать, что покупали удобрения и средство для покраски металлических поверхностей, – произнес Коваленко. – Но по невероятному совпадению из тех же ингредиентов террористы готовят взрывчатку.

– Эдгардович, у него на даче и детонаторы нашли. И бутылки с «Молотовым».

– Да-да, припоминаю. Кажется, только не с «Молотовым», а с напалмом. Жуткая вещь.

– Точно, с напалмом!

Игорь с трудом сдержался, чтобы не заорать на федералов и потребовать их умолкнуть. Они, очевидно, получали удовольствие от игры.

– Мне надо позвонить, – медленно и четко, дабы не сбиться на крик, проговорил Игорь. – Матери или отцу.

– Что вы им скажете? Папа, мама, я участвую в спецоперации на даче, не беспокойтесь за меня – так, что ли?

– Я скажу, что у меня все хорошо и не надо за меня волноваться.

Коваленко помотал головой.

– Исключено. Наша общая задача – минимизировать риск.

– Обычный звонок. Без конкретики.

– Игорь, кончайте клоунаду. Известно, что вы живете один и с родителями почти не общаетесь. Не прячьтесь за их спинами. Когда вы закупались материалами для бомбы, вы вряд ли ставили в известность мать или отца.

Игорь на секунду опустил голову и сцепил руки на затылке.

– Позвонить вам все же придется, – продолжил Коваленко. – Вы должны связаться с вашими товарищами и убедиться, что они завтра приедут. Безусловно, сделать это осторожно, не упоминая операцию.

– Никто не приедет.

– Если вы не выйдете с ними на связь, то не приедут. Неонацисты заподозрят подвох и все отменят.

– Мне все равно. Звонить я не стану.

– Когда вы лет так на шестнадцать присядете, все равно уже не будет. В колонии пожалеете о своем выборе. Особенно в колонии строгого режима.

– Никого я втягивать не стану!

Он решил для себя, что уж в этом вопросе и миллиметра не уступит. И так он сидит тут и обсуждает совместную операцию с Центром «Э», в результате которой федералов наградят премиями и медалями, а его самого – сто пудов – сольют. Заложить друзей? А какое дно ему предложат пробить в следующий раз? Подбросить наркотики? Стучать в колонии?

– У меня уже руки чешутся, – отозвался Сернов.

– Так почешите, я тут при чем?