ICO: Замок в тумане

Затем он наткнулся на другую сцену. На этот раз там была девушка с рогами. Она сидела перед ткацким станком, держа в руках нить и веретено. Рядом со станком стояла старуха с суровым лицом, и всякий раз, когда девушка допускала ошибку в ткачестве, она шлепала ее широкой плоской ладонью. Девочка дулась, но потом снова принималась за работу.

Что это за видения, которые я вижу?

Ико стоял, зачарованно глядя на сверкающий меч. Сцена перед ним менялась снова и снова, но в каждой из них рогатый ребенок прыгал, учился, бегал, смеялся, плакал, играл с друзьями или спал — он жил так же, как Ико в Токсе, но у каждого было свое лицо.

Эти дети — Жертвы.

Всех их привезли сюда, в замок, и поместили в каменные саркофаги. Он видел их жизнь до того, как они стали существами, соткаными из тьмы и тумана. Он слышал их голоса, видел их улыбки, слушал их слова. Он видел, как они работали под солнцем, собирая зерно, с косами в руках и корзинами на спинах. Они шли по рядам полей, раскачивая ветви деревьев и распевая песни, чтобы отогнать птиц. Они сидели за простыми деревянными партами и учили буквы. Они ловили рыбу на мелководье и брызгали друг на друга водой, визжа от восторга.

Легкий ветерок пронесся по деревне, неся с собой аромат новых листьев и свежих цветов. Они ложились спать уставшими от дневной работы, тонкие одеяла согревали их в прохладные весенние ночи. Они слушали истории, рассказанные нежными голосами мужчин и женщин, которые растили их как своих. В летние дни их кожа становилась коричневой от солнца, грязи и слякоти. Осенними вечерами над ними всходила полная луна, а небо было усыпано звездами. Затем наступал яркий рассвет. Вкус свежесобранных фруктов. Зубы прокусывали кожуру, улыбки становились ярче, когда сок попадал на губы. Холодной зимой они низко склоняли головы, прижимаясь к кострам, чтобы согреться. Они с гордостью смотрели на деревенских охотников, возвращавшихся с охоты, когда те снимали с себя снаряжение, и слабый запах крови их добычи все еще витал вокруг них.

Всегда сияющие, всегда теплые, всегда живые. Он видел их жизнь в бесконечной череде сцен, как картины с изображением повседневных моментов. И лица, так много лиц — не сосчитать.

Все Жертвы, во все эпохи — они были живы.

И люди, отправившие их в замок, были живы. Токса была печальным прощальным местом для Жертв. Но это было и место, благословленное на их воскрешение.

Меч лежал здесь, в Замке в Тумане, как символ, как предмет поклонения — но знали ли они, что все дни, прожитые всеми Жертвами, все еще здесь, хранятся на его лезвии? Благословение Книги Света было ничем иным, как радостью самой жизни.

Ико вернулся в свое тело и словно по дуге пронесся по небу, сквозь сияющие облака, и спустился в пещеру. Он все еще держал в руках меч. Только его лицо отражалось в сияющем лезвии.

И теперь клинок задавал ему вопрос. Оно хотело знать, готов ли он. Если да, то оно укажет ему путь.

Ико понимал. Он знал, что ему нужно делать. Ясность стоящей перед ним задачи была подобна свету полуденного солнца, сияющего высоко в небе внутри его сердца.

8

Было ли это вчера или позавчера? Или уже прошел целый месяц? В этом замкнутом мире, мире без времени, Ико не мог сказать, как давно священник и два стражника с рогами на шлемах провели его через это место.

Он поднял меч перед вратами идолов, и каменные идолы, купаясь в свете меча, раздвинулись в разные стороны. Ико ступил на платформу, которая, как он знал, приведет его в замок наверху, — на этот раз один, без гордости и страха, которые он испытал в первый раз. Он нажал на рычаг, и пол начал медленно подниматься, поднимая его в зал каменных саркофагов. Он обнажил меч, но все еще колебался.

Это был путь. Впереди была королева. Через зал каменных саркофагов он найдет ее истинный трон. Меч говорил ему об этом.

Что же замедлило его шаг? Страх, что ему не хватит решимости сразиться с теми, с кем он вскоре столкнется? Или ему не хватало сил, чтобы разрубить их?

Нет, дело не в этом. Ико тщетно искал слова, необходимые ему для выражения своего смятения.

Между идолами, обрамляющими проход в зал, бледно светился свет. Он точно знал, что представляет собой этот жуткий, зловещий цвет.

Он вышел в зал, держа в правой руке сверкающий меч, а левую сжав в кулак, и посмотрел на источник бледного света.

Каждый из многочисленных саркофагов, выстроившихся вдоль стен, светился. Вернее, узоры на их поверхностях, зачарованные узоры, переливались живым светом.

Вдоль стен горело несколько факелов. Однако их свет не достигал саркофагов. Узоры на саркофагах представляли собой ползущих змей. По одной змее на камень. Они скользили по поверхности саркофагов, сплетая узоры, в которых не было ни головы, ни хвоста — выгравированный хаос.