Ideal жертвы

И когда я уже совсем теряю надежду, телефон вдруг разражается трелью. Я смотрю на определитель: но вызывает меня совсем не тот, чьего звонка я ждала. Это всего лишь отец! Первая мысль: до чего же некстати, вдруг, пока мы будем с ним говорить, мне позвонит Костя и наткнется на короткие гудки?

Однако я все же отвечаю:

– Да, папа?

И вместо ответного приветствия натыкаюсь на гневное:

– Слушай, Бэла! Ты что творишь?!

– Я? Творю?!

Мой голос от волнения и от обиды садится, отец сразу сбавляет тон:

– Ладно, извини, извини. Я просто неправильно сформулировал. Я очень за тебя волнуюсь и хотел узнать, все ли у тебя в порядке?

Я его совершенно не понимаю:

– А что случилось?

– Ну как! Все-таки ты еще молода, совсем там одна, а кругом полно, – он делает паузу, – местных героев-любовников.

– Папа, мне двадцать семь лет, – отрезаю я. – И со своими любовниками я вполне могу разобраться сама.

– Ага, – радуется он, – значит, любовник есть!

Голос отца приобретает доверительный оттенок, и он вопрошает:

– Твой мачо, конечно, чертовски красив? Мускулист? И, разумеется, великолепен в постели?

– Откуда ты взял про постель? – бормочу я.

– Ох, Бэла, Бэла, – вздыхает отец, – наивная ты девочка...

– Да объясни, в чем дело! – начинаю злиться я.

В трубке раздается писк – кажется, мне пытается дозвониться другой абонент, и это, конечно, Костя – но прервать разговор с папашей я не могу. Отец спокойно объясняет:

– Бэла, я, конечно, не могу запретить тебе влюбляться и проводить время с мужчинами. Но имей в виду, ко мне сегодня подходил шеф моей службы безопасности. И сказал, что про тебя наводили справки. Про тебя, мою дочь. Причем интересовались тобой, знаешь, откуда? Из твоего санатория.

– Кто интересовался? Зачем?..

– Кто конкретно наводил справки – они не выяснили, – сообщает отец. – А интересовались, собственно, одним. Сколько у тебя денег.

Я пораженно молчу, родитель повторяет:

– Кто-то из санатория очень хочет узнать, каковы размеры твоего личного, не подконтрольного мне, состояния.

– О, боже! – выдыхаю я. И недоуменно произношу: – Но ведь у меня нет никакого состояния... Только те деньги, что ты мне дал с собой...

– В том-то и дело, – жестко резюмирует отец. – Значит, кто-то узнал, что ты моя дочь, и надеется отхватить лакомый кусочек. Поэтому я и предупреждаю, чтоб ты была осторожней со своими любовниками. Предупреди их сразу: никакого приданого я за тобой давать не собираюсь. Ты поняла?

Его тон меня бесит, и я ору:

– Да не нужно мне от тебя ничего!

– А я тебе ничего и не предлагаю, – спокойно соглашается он. – Кроме, конечно, отцовской любви. Ну и, может быть, небольшой суммы в завещании...

– Я уже сказала, что не претендую на твои деньги!

– Очень рад, что не претендуешь, – говорит он. – И, кстати, имей в виду: твой герой-любовник наверняка уже в курсе, что ты вовсе не богатая наследница, за которую он тебя принимал. Мой шеф по безопасности передал интересующимся: лично у тебя – нет ни копейки. И права на обязательную долю моего наследства ты, как совершеннолетняя и трудоспособная, не имеешь. Поэтому, – отец цинично усмехается, – не удивляйся, если твоя страстная любовь вдруг завянет.

Я в полном шоке. Но стараюсь говорить совершенно спокойно:

– Хорошо. Спасибо, что предупредил.

Кладу трубку. В изнеможении откидываюсь на спинку дивана.

Я не сомневаюсь, я просто уверена: это какая-то ошибка.

Костя – совсем не из тех, кто охотится за моими (на самом деле несуществующими) деньгами.

Однако часы показывают восемь вечера... восемь тридцать... девять... девять тридцать... Я плачу, мечусь по комнате... Но... Писк в трубке мне, наверно, просто почудился. Константин мне так и не позвонил.

Лиля

Поспать мне действительно удалось лишь пару часов – на плече у моего кареглазого красавца перед рассветом, когда мы оба были вымотаны до донышка, но безмерно счастливы. Потом я попросила, чтобы он отвез меня в санаторий.

– Когда мы встретимся снова? – требовательно спросил мой искуситель.

Я засмеялась:

– На свадьбе!

Увидела, как вытянулось его лицо, и добавила:

– На свадьбе наших детей. Когда твоя дочка будет выходить за моего Максимку.