Идеально безумный мир

В тот день они с Чеславом, как обычно, играли на заднем дворе дома Мактиере – старого особняка, подойти к которому для постороннего было совершенно невозможно, а уж тем более невозможным было проникнуть на задний двор. Играли, чувствуя себя в полной безопасности, когда неожиданно среди кустов и деревьев заметили фигуру высокого человека. Он был незнаком им, и Чеслав предложил другу позвать кого-нибудь из взрослых, но Анхель почему-то промедлил. Его поразил этот человек, ему не доводилось видеть таких прежде – лицо незнакомца было бледно, как полотно, на солнце он старался не выходить, волосы его тоже казались белесыми, а глаза посверкивали, как льдинки, будучи при этом совершенно прозрачными. Он подозвал мальчиков, не покидая тени дерева и Анхель, не слушая пытающегося остановить его друга, подошел – уж больно любопытен был незнакомец. Чеслав поспешил за ним – он был старше на целый год и справедливо полагал себя защитником юного Мактиере. Когда они приблизились, незнакомец – я как сейчас вижу эту картину! – стоял, прислонившись спиной к дереву и лениво жевал какую-то травинку. Он окинул ребят долгим, изучающим взглядом, и криво ухмыльнулся. «Свежая кровь», – молвил он, глядя на Анхеля, – «Да, нам пригодится такой, как ты…» – засим взгляд его упал на Чеслава, и он, сморщившись, выплюнул травинку, – «Оборотень… Твоя кровь не даст яду проникнуть в тело. Отойди, мальчик, не стой у меня на пути». Сообразить, как поступить и что сделать, друзья не успели. Незнакомец был высок, силен, он был гораздо старше их обоих и, когда он вдруг резко схватил Анхеля подмышки и поднял его в воздух, ни сам мальчик, ни его друг не могли ничего сделать. Он склонился к шее ребенка… и тот закричал от боли, ощущая, как острые клыки впиваются в горло, чувствуя, как проникает под кожу что-то непонятное, страшное, чужеродное… Чеслав не выдержал. «Отпусти его!» – зарычал он, маленький мальчик, ребенок и, не думая о себе, бросился на мерзавца. Тот, не глядя, отшвырнул его ногой, не выпуская слабеющего скорее от страха, чем от боли, Анхеля. Чеслав упал на землю и зарычал. Пальцы его согнулись, царапая землю, ногти обратились когтями – так он впервые принял волчий облик, так впервые кровь оборотня в нем проявила себя. Но он был ребенком, этот парень, поэтому большим и взрослым волком стать, конечно, не мог, он обратился волчонком, по размеру похожим на небольшую собаку. И все же, ему достало сил и ярости справится с мерзавцем, держащим его друга. Он бросился на него, вцепляясь в руку, и негодяй выпустил свою жертву, роняя ее наземь. Анхель, еле дыша от ужаса, отполз в сторону, прижимая руку к шее и глядя, как волк, волчонок, коим обернулся его друг, раз за разом бросается на своего врага, как тот шипит, пытается сбросить его, а потом вдруг, оступившись, падает… и волчонок вгрызается ему в горло, – Мактиере вновь примолк, давая возможность слушателю сполна прочувствовать весь трагизм ситуации, о которой повествовал, затем продолжил уже гораздо тише, – В тот день их жизнь кончилась. Чеслав стал оборотнем, убийцей, ощутившим вкус крови, а Анхель… он сначала даже не понял, что с ним произошло. Ему было плохо, ужасно хотелось пить, он заплакал и стал умолять друга дать ему напиться, но тут Чеслава осенило. Он вспомнил, что убитый мерзавец сказал, будто кровь оборотня не даст яду проникнуть в тело и, не раздумывая, полоснул себя по запястью острым камнем. Анхель задрожал, глядя, как стекает по руке друга кровь, а тот поднес запястье к его губам и коротко велел: «Пей». Анхель покорно прильнул к его ране. Но жажда не утихала, хотелось простой воды, кровь не утоляла ее, поэтому вскоре он оторвался от руки друга и замотал головой, снова умоляя дать ему воды. В этот момент на задний двор пришел его отец…

Долго разбираться он не стал. Он видел убитого незнакомца, он видел неизвестного мальчишку с окровавленной рукой, и видел сына, чьи губы были испачканы кровью. Его не интересовали причины произошедшего, его волновал результат. Он, глава семьи, должен был решить, как поступить с чудовищем, порожденным им самим, чудовищем, каковым он полагал теперь своего сына, и он принял решение, – маркиз скрипнул зубами, с трудом обуздывая застарелую ярость, – Анхель был изгнан из родного дома, отправлен на улицу вместе со своим другом, брошен на произвол судьбы, обречен на смерть. Так началась эта история… – он умолк, переводя дыхание.

Слушатель его молчал, ожидая продолжения, пытаясь осознать только что услышанное. Такие подробности были ему и в самом деле неизвестны и, признаться, он был благодарен своему собеседнику за то, что тот поведал ему их. Все-таки таким образом завеса над таинственным прошлым, приведшим к непонятному будущему, могла быть приподнята, таким образом он мог куда как лучше понять не одного врага, а сразу двух.