Идеальное попадание

Парни переглянулись. Вова уточнил:

– В смысле? Она ранена?

– Нет. Но очень похоже, что у неё кровоизлияние в мозг. Я видел рассечение у неё на лбу. Видимо, Стас не стеснялся в проявлении эмоций.

– А теперь поведай нам, как так вышло с его якобы трупом. И вообще, – Денис закурил и прищурился, – у меня к тебе много вопросов.

Волохов поморщился и сунул руки в карманы брюк:

– С чего начать? С “Фобоса”? Стаса? Себя?

– С самого начала. А то сдаётся мне, я знаю меньше, чем предполагал.

– Тогда присаживайтесь, господа. История обещает быть масштабной.

– Погоди-погоди! У меня сигареты в машине остались.

Даниил иронично повёл бровью, проследив за Арчи.

– Начну с того, что моя настоящая фамилия – Волховский.

– Волховский? – переспросил Вова. – А… А банда Волховского – это не…

– Да. Моего отца. В 90-е он наводил шорох на севере Москвы. Моя мать была его любовницей.

Джокер хохотнул:

– Ты прям бастард! Джон Сноу⁴⁷!

Волохов покачал головой:

– Тогда уж спуриус. В средневековой юриспруденции бастард – ребёнок, зачатый от случайной связи. А я сын любовницы.

– Ладно, умник, давай ближе к делу.

– Как и Багрянцев, я в школьные годы подсел на дрянь. Отец подкидывал бабла, но воспитывала меня мать. А когда всё зашло слишком далеко, папаша отправил меня на лечение в Сибирь. Туда же отправил Стаса и его отец. Там мы и познакомились.

Арчи присвистнул:

– Зашибись у нас адвокат. С сюрпризом. И всё это время ты трудился на два лагеря?

– У меня, конечно, есть проблемы с головой, но не такие масштабные. Подвергать себя риску быть пристреленным кем-то из вас я не готов.

– Дальше, – в отличие от остальных Денис не улыбался.

– Через несколько лет мы с Багрянцевым снова пересеклись. На тот момент я уже благополучно превратился из Волховского в Волохова. Когда отца посадили, мы с матерью уехали из Москвы, сменили мою фамилию и бóльшую часть имевшихся денег потратили на то, чтобы уничтожить все связи с Волховским и его бандой. Преодолев наркотический плен, я начал бредить армией. Поступил в десантное училище. А там снова Багрянцев. Мы с ним были в одной лодке: с подчищенными личными делами. Правда, за драку его отчислили, а я доучился до конца и ушёл в профессиональную армию.

– Багрянцев – десантник? – удивился Морок. – Шутка на миллион.

– Ну, кстати, он был одним из лучших на курсе.

– Какой кадр упущен…

– Через семь лет службы меня уволили. За драку с генералом. Глупо вышло, конечно.

– То-то я смотрю, вы похожи с Багрянцевым!

– Ой, Арчи. Ты бы уж молчал, – цокнул Денис.

Остальные рассмеялись, закрывая лица руками.

– Чего? С генералами я ни разу не дрался.

– Зато со старшим группы закусывался только так, – Вова усмехнулся, подкинув в ладони зажигалку.

– А ты сам нарывался.

Новая волна смеха разнеслась по ангару. Волохов закурил очередную сигарету:

– Через день после увольнения мне позвонил Алексей и позвал в “Фобос”.

Наступила гробовая тишина. Три пары глаз удивлённо уставились на адвоката.

– Мы с Дэном пришли одновременно на испытательный срок. Возможно, кто-то из вас мог слышать мой позывной – Двуликий.

– Охренеть… – пробормотал Мастер. – Я помню его. Но только вроде недолго он звучал. А в лицо я тебя, кажется, ни разу не видел…

Арчи вскинулся:

– Почему я не помню?! У меня фотографическая память на лица!

– Ты тогда лежал в госпитале с лоскутками вместо скальпа.

– Ммм… Точно, – он по привычке подтянул шапку.

– А почему Двуликий?

– А почему Джокер?

– Потому что Шутов.

– Двуликий, потому что я с детства фанател по Готэму. И больше всего – по Харви Денту. И его монетке. Было в этом что-то, – Волохов неловко улыбнулся.

– Так, погодите! – снова встрял Арчи. – Если ты весь такой крутой вояка, почему тебя не было в военизированном отряде?

Волохов кивнул и ткнул пальцем в его сторону:

– А вот это интересный вопрос. Но Ветров изначально предложил мне именно работу в городе. Уточнить у него причину мы уже не сможем, с учётом того, что он мёртв. Вашими силами.

– Не нашими, – хмыкнул Денис.

Волохов осёкся:

– А чьими?

– Его Алиса застрелила.

– Алиса? Твоя Алиса? – он недоверчиво посмотрел на Морока.

– Сам в шоке до сих пор.

– И куда ты потом пропал?

– Я отработал внешним агентом в “Фобосе” чуть больше года, потом понял, что наелся, и ушёл.

– То есть “ушёл”? – Арчи подался вперёд: – Из “Фобоса” нельзя было “уйти”.

Волохов хитро прищурился:

– Кто тебе это сказал?

– Да, Арчи. Мы не первопроходцы, как оказалось… Когда я с заживающим боком копошился в архиве и набирал компромат на “Фобос”, решил заодно посмотреть, куда делся Двуликий. И не нашёл его дело, – Денис зажмурил один глаз. – Для мертвецов был специальный раздел. Но Волохова там не оказалось. Зато я наткнулся на троих внешних агентов, погибших в течение недели. А это, согласись, странно. Внешние агенты умирают крайне редко. А уж пачкой – такого вообще не было. Открыв их дела, я понял, что они охотились за самовольно покинувшим “Фобос” человеком. Период их смерти и исчезновение Двуликого совпадали. Так что…

– И почему тебя оставили в живых? – Кельт с подозрением снова глянул на адвоката.