Идеальное убийство

На стоянке всё прошло гладко. Новая смена охранников даже не выползла из будки. Барсетка с документами лежала в бардачке. Всё просто отлично. Через час он в гараже уже занимался сумкой. Русские деньги отделил от долларов. А те равномерно, толщиной меньше сантиметра, распределил по оберточной бумаге, сверху навертел ещё слой бумаги и края заклеил. Получился пакет. Вынул чёрную пластиковую основу, а дно сумки густо намазал клеем. На это дно и приклеил бумажный пакет с деньгами. Потом опять очень густо намазал пакет и сверху приклеил пластиковую основу. Невесть, какая конспирация, но, по крайней мере, ничего случайно не откроется, не вывалится, не засветится перед посторонним глазом. В общем, для поверхностного досмотра сойдёт. Затем изрезал на мелкие кусочки дорогой кожаный плащ и кепку. Обрезки выкинул на гаражную мусорку. Не самые весомые улики он уничтожил, а главные-то – пистолет и финку – оставил. Финку взял с собой – как без ножа в дороге? А от пистолета просто не смог отказаться. Эта изящная пакистанская игрушка калибром 5,4, с обоймой на десять патронов и одиннадцатым в стволе просто гипнотизирует его своей красотой. Так гипнотизирует змея своей жуткой пластикой. Этот люгер ему ещё пригодится, сердце подсказывает. А пока он тщательно замазал его литолом, завернул в тряпку, положил в целлофановый пакет и зарыл в подвале гаража. Осталось ждать вечера. До поезда ещё пять часов. Он попытался уснуть, пристроившись на заднем сиденье «Комбата», но не получилось: в гараже элементарно холодно, и не вытянуться в тесноте кабины. Вот пошла масть, одни ожидания… И не выдержав могильного холода, выполз на улицу, где закончился дождик и вот-вот выглянет солнышко. Куда-то надо идти, и Егор поехал в центр. Кстати, надо купить в дорогу шорты, футболку-майку, зубную пасту со щеткой и мыло.

У вагона он появился за пять минут до отправления. И снова повезло: проводница – молоденькая девчонка-студентка. Она тщательно сверила паспорт с билетом, а на пассажира едва глянула. Да и что она могла увидеть? Кепка на глаза, за спиной свет яркого прожектора. Так что всё снова обошлось без осложнений. Скорее всего, ей и в голову не пришло, что в такой солидный вагон может сунуться какой-то проходимец. А вагон шикарный, на полу ковровая дорожка, в которой ноги прямо утопают. Вот и его купе. Калачёв постучал, и, не дожидаясь ответа, открыл дверь. Женщина коротко глянула, ответно поздоровалась и снова уткнулась в книжку. Смотри ты, может и вправду кассирша подсуетилась? Не зря ей улыбался во весь рот. Бабец-то ничего, симпатичная и чуть-чуть постарше его будет. Но, кажется, он ей по барабану.

Егор располагался, с разговорами не лез. Сейчас для него главное – сон. Считай, уже сутки на ногах. Поезд тронулся. Пришла проводница, забрала билет и предложила за отдельную плату душ, а если он выкупит время душевой до конца пути, то получит махровый халат и банные шлепанцы. Калачёв так и поступил. Вода в душевой ограничена, как и время. На всё десять минут. Но и этого вполне хватило, чтобы смыть с себя грязь последних суток. Вот ещё бы и душу так отмыть. Горячая вода прогнала сон, и он почувствовал себя вполне бодро. Сразу захотелось выпить. Соседка по купе уже в постели, отгородилась от него шторкой. Не обращает внимания демонстративно, видно, он не её поля ягодка. Но это даже и хорошо, ему не нужен надоедливый собеседник. Он выпьет и ляжет спать. Холодильник забит продуктами, но место для его двух бутылок и колбасы нашлось. Водка не успела охладиться. Пока дождёшься – уснёшь. Так что, плеснув себе полстакана сразу, Калачёв снова убрал бутылку в холодильник. Хотелось-то коньяка. Но говорят надо поминать только водкой. Порезал финкой колбасу, и не спеша, с удовольствием выпил за не невинно убиенных. Пусть им на том свете будет лучше, чем на этом. Приятно потеплело, настроение сразу улучшилось. И как всегда, захотелось добавить, но нельзя. Если накатить еще одну стопку, то получится чётное число. А этого, как он слышал, нельзя делать. А соблюдая примету, пить третью – будет много, это уже пьянка. Доел колбасу, полюбовался финкой, бритвенная острота которой завораживала. Чувствуя, что прямо сейчас вырубится, быстро разделся. И когда растянулся под белоснежной простыней, почувствовал себя счастливым человеком. Всё казалось далеким и несущественным.

Попутчица