Идеальное убийство. Мыслить как преступник

Последние годы жизни Моцарта были омрачены смертью детей, глубокой нуждой, интригами и унижениями, непонятными его чистому сердцу. «Волшебная флейта» пользовалась большим успехом, но совершенно не принесла композитору денег. А дальше события развивались следующим образом.

18 ноября Моцарт дирижировал исполнением своей «Маленькой масонской кантаты». Узнав, что Сальери желает послушать «Волшебную флейту», Моцарт пригласил его в театр. Важное дополнение: он узнал это от своих знакомых масонов. Это означает, что Сальери имел широкие связи и в масонских кругах… Моцарт отправил Сальери персональное приглашение. Театр, в котором была поставлена «Волшебная флейта», не относился к числу тех, которые посещали представители придворной знати. Это был так называемый «народный театр» — дешевое развлечение для простонародья. Постановка оперы в театре подобного ранга была в карьере Моцарта серьезным шагом назад.

19 ноября Сальери приехал в театр вместе со своей официальной любовницей, примадонной Венской оперы Катариной Кавальери. Сальери так бурно выражал свой восторг, что полностью подкупил этим наивного композитора, который совершенно не умел разбираться в людях. После спектакля Сальери пригласил Моцарта поужинать вместе с ним.

Моцарт голодал, поэтому с радостью принял приглашение Сальери — ведь ему нечасто приходилось есть досыта. К тому же Моцарт наивно полагал, что если ему удастся установить с Сальери дружеские отношения, тот перестанет ему вредить. Впрочем, все-таки прошлые обиды давали о себе знать, и Моцарт был несколько удивлен тем, что обласканная «звезда» Вены Сальери так настойчиво ищет общества «нищего, безвестного неудачника». Но по доброте душевной не заподозрил ничего плохого.

Квартира Сальери находилась в самом роскошном и дорогом районе Вены — на Кольмаркт. Там уже был накрыт роскошный стол. Все блюда выглядели очень аппетитно, но Сальери и Кавальери ни к чему не притронулись. Сальери сказал, что болен, простужен, и у него нет аппетита. А его любовница заявила, что бережет фигуру и не ест по вечерам. Оба этих объяснения выглядели вполне убедительно. Сальери действительно чихал и сморкался, а примадонны оперы в те годы следили за своей фигурой точно так же, как современные кинозвезды.

Но Сальери усердно угощал Моцарта, проявляя себя как гостеприимный и радушный хозяин. Моцарт ел достаточно много. Особенно понравилось ему блюдо из гусиной печени, аналог современного фуа-гра. Вечер прошел великолепно. Моцарт вернулся домой очень довольный и лег спать. В квартире он находился один. Констанца вместе с детьми уехала отдыхать в Баден-Баден. Деньги на поездку дала ее мать.

Но утром, проснувшись, Моцарт вдруг почувствовал себя очень плохо. Закружилась голова и началась сильная рвота. После рвоты появились ужасные боли в животе. Во рту появился странный металлический привкус, который не проходил ни от воды, ни от вина. Композитор попытался поесть, но его снова вырвало. Когда он сел за работу, то потерял сознание.

Пришедший на урок ученик обнаружил композитора без сознания лежащим на полу. Он немедленно вызвал доктора. Пришел доктор и заявил, что все это от физического перенапряжения. Моцарт спросил, мог ли он чем-то отравиться на ужине у Сальери. Доктор ответил, что блюда из печени очень часто бывают испорченными. Но если это действительно пищевое отравление от некачественного блюда, то оно очень скоро пройдет.

Было 20 ноября. Пришедший к вечеру его близкий друг и ученик Зюсмайер обнаружил, что Моцарту стало немного лучше. Композитор был твердо уверен, что его недомогание пройдет через 1–2 дня. Поэтому Зюсмайер даже не подумал, что болезнь может оказаться смертельной. Такое не приходило в голову и Моцарту. Наоборот, он очень просил Зюсмайера не писать в Баден-Баден, не сообщать Констанце о происшедшем, чтобы не беспокоить понапрасну ее и детей.

Но утром Моцарту стало хуже. Он уже не мог встать с кровати. Доктор записал симптомы: «отеки кистей руки и ступней, полная невозможность двигаться — паралич, мучительная, частая рвота». Организм больного не принимал никакой пищи. Врач поставил диагноз — «острая сыпная лихорадка или болезнь почек». Еще один врач, приведенный коллегой для консультации, заявил, что это может быть тяжелая форма брюшного тифа или бронхопневмония.

Несмотря на свое ужасное состояние, Моцарт пытался работать. Ему нужно было завершить реквием и сдать его в срок. Появление человека в маске, пришедшего за реквиемом, пугало его больше, чем болезнь. Ему казалось, что если он не отдаст готовое произведение, произойдет что-то ужасное. Поэтому он диктовал музыку Зюсмайеру, время от времени теряя сознание. Верный ученик продолжал работу, выполняя все указания композитора. Но тайком от Моцарта он все-таки отправил срочное письмо в Баден, Констанце — его пугало состояние учителя.