Идеальные лгуньи

Закрыв за собой дверь спальни, Джорджия опустилась на верхнюю ступеньку лестницы и так сильно вцепилась в белое веретено, на котором держались перила, что у нее заболела ладонь. Было бы настоящим благословением сидеть здесь и не двигаться. Только она должна спуститься вниз и сделать вид, что все в порядке. И какая-то маленькая часть ее существа, которую она любила меньше всего, очень хотела подслушать, что Нэнси скажет Лиле и как она намерена добиться успеха там, где Джорджия потерпела поражение.

Когда Джорджия была маленькой, ее заставляли сидеть на лестнице, если она делала что-то не так. Оказавшись вдали от всех, она слушала веселые голоса родных и ужасно страдала. Как странно, ступеньки лестницы, где она отбывала наказание, теперь представлялись ей самым безопасным местом в мире.

Теперь

Джорджия

– Нэнс, – прошептала Джорджия, когда высокая темная фигура, точно тень, выскользнула из спальни на лестничную площадку.

Нэнси остановилась перед ступеньками.

– Что ты здесь делаешь? Почему не спустилась вниз? – спросила она.

– Я ждала тебя.

– Но я тебе сказала совсем другое.

– Я сожалею, – проговорила Джорджия, опуская тяжелую голову на ладони и глядя на ковер сквозь просветы между пальцами.

Грейдон покачала головой:

– Ладно, все нормально. Пойдем.

Хозяйка заколебалась.

– Ты уверена? – спросила она.

Нэнси оперлась на перила, а Джорджия не сводила глаз с ее лица, не позволяя себе смотреть на то место, где она стояла, на каблуки ее туфель, стоявшие пугающе близко к краю лестничной площадки, почти вплотную к веретенам перил. Просто поразительно, как сильно могло меняться лицо Грейдон. Иногда, если она старалась казаться милой, эта женщина становилась хорошенькой. Даже красивой. Но сейчас, в тусклом свете, когда черты ее лица искажал гнев, они выглядели резкими и даже пугающими.

– В чем я должна быть уверена? – спросила Нэнси.

– В том, что ее можно оставить одну.

– С ней все в порядке, – сказала Грейдон. – Пойдем.

Перила находились на одном уровне с ее бедрами. Всегда ли она была такой высокой? Она и прежде была выше всех, а люди перестают расти после двадцати лет, Джорджия это знала, но сейчас только половина тела Нэнси находилась ниже перил. Но ведь такого просто не могло быть? Верхняя часть и голова гостьи оказались над пустотой. И еще голая стена у нее за спиной – Джорджия не сумела найти человека, который согласился бы поставить стремянку на лестнице, чтобы повесить картину. Слова пузырились у нее в горле, вырываясь наружу.

– Лила ее не толкала, – сказала Нэнси.

– Что?

– Лила. Ты слышала ее. Она сказала, что не толкала Брандон. – Грейдон продолжала стоять на площадке.

Ее грудь пошла красными пятнами. Нэнси посмотрела вниз – казалось, она только сейчас поняла, куда направлен взгляд Джорджии, и прикоснулась к воротнику блузки.

– Нам нужно спускаться, – снова сказала она.

Однако хозяйка не могла заставить себя сдвинуться с места.

– Неужели тебе все равно? – прошептала она. – Совсем все равно?

Защита Лилы была тем клеем, что связывал их в течение последних шестнадцати лет. Молчаливое знание – они смотрели друг на друга, когда раздался крик. Крик, который прозвучит в сознании Джорджии в три часа дня вторника, когда она ходит по магазинам, или во время крестин ребенка подруги.

– Конечно, мне не все равно, – резко ответила Нэнси.

Джорджия отпрянула, пораженная ядом в словах подруги.

– Я не понимаю, – сказала она. – Если не она… – Женщина сделала глубокий вдох. – Значит, это сделала ты?

Она смотрела в лицо Грейдон, ожидая какой-нибудь реакции. Гостья покраснела – шок получился сильным.

– Нет, – сказала она после короткой паузы. – Я смотрела на тебя, когда это случилось. Я не видела…

Джорджия кивнула, чувствуя, какой тяжелой стала ее голова. Она посмотрела на Нэнси. Ей все еще помнилось ее белое лицо и черные волосы на фоне серого неба.

– Но если это не Лила… – Джорджия не закончила фразы.

– Значит, мы были правы с самого начала. Должно быть, ее столкнула Хейди, – сказала Грейдон.

Джорджия коротко рассмеялась, возмущенная тем, что подруга хватается за соломинку.

– Ты знаешь, что Хейди ни при чем, – сказала она.

– Мы были там вчетвером. Кто еще мог это сделать?

– А что, если никто из нас? – спросила Джорджия.

На лице Нэнси появилось недоумение. Она переместила вес с одной ноги на другую, глядя через плечо подруги на лестницу.

– То есть? – переспросила Грейдон.

– Что, если ее никто не толкал? – предположила Джорджия. – Что, если она упала сама?

«Что, если, – подумала она, не в силах произнести это вслух, – что, если бы ничего этого не должно было произойти? Если бы они просто вызвали службу спасения, и Хейди не пришлось бы брать вину на себя, а мы сумели бы сохранить наши отношения и не встречаться раз в год, потому что мы так ужасно боялись, что кто-то скажет не те слова и сломает наши жизни, которые мы с таким трудом выстроили?»

– Нам нужно спуститься, – сказала Нэнси. – Пойдем.

– Но… – начала было Джорджия и замолчала.

Эта фраза просто не имело конца.