Идеальный сценарий

– Так… так… нет. Не бывает безвыходных положений. Надо просто подумать. Я позвоню Расу. Да-да, Рас нас спасёт. Он пришлёт вертолёт, – нахожусь я и достаю мобильный. Но батарейка на моём телефоне села.

– Лавины, Баунти. Никто никакие вертолёты не отправит. Будет хорошо, если мы останемся живы, – устало произносит Оук.

– Что? Мы можем умереть? – Я уже визжу.

– Я не говорил…

– Нас завалит снегом, и мы задохнёмся. Господи, Оук, мы умрём! Мы умрём здесь! Без еды! Без воды! Без электричества! А я не сдала сценарий! Меня босс убьёт! Он меня воскресит и придушит! Я потеряю работу! Мои родители! Что будет с моими родителями? Они же не переживут это! А моя кошка? Боже, у меня нет кошки! Фуф, у меня нет кошки, Оук! Она не умрёт без меня!

– Баунти, успокойся. Ты опять паникуешь, – мягко произносит Оук. Он приближается ко мне и кладёт руки на мои плечи. Хныча, я дёргаюсь всем телом.

– Я не хочу умирать. Я ещё с парашютом не прыгала, – скулю я.

– А ты собиралась?

– Нет, но сам факт. Мне нравится об этом мечтать. Мы же не умрём, да? Нас же спасут? – Хлюпаю носом.

– Кажется, ты ещё пьяная, Баунти. Мы не умрём. Хотя может и такое случится. Но ты ищи плюсы, ты не выйдешь замуж за Раса, – смеётся Оук.

– Боже, какой ты придурок. Пошёл ты. Пошёл ты. Пошёл ты, – пихаю его в грудь, отталкивая от себя.

– Мда, ты ни капли не изменилась. Сейчас я вспомнил, что меня в тебе сильно возбуждало, Баунти, – замираю от его слов и сглатываю.

– И что же? – Выдавливаю из себя.

– Всё, – усмехается он.

Господи, если я не умру от лавины, то я точно умру из-за Оука. Выходит, что я на сто процентов умру сегодня. Но в моём сценарии этого не было. Не было и не должно быть.

– Я сваливаю отсюда. Ты мой чёртов гроб, Оук Хантер. Это не мой сценарий, – шиплю я. Поворачиваюсь к двери и ударяю по ней ногой. Я толкаю её, луплю по ней. Ору во всё горло, зовя на помощь.

Думаю, что мои руки и ноги уже все в синяках. Устало и обиженно поворачиваюсь к Оуку. Я потерпела самое громкое поражение.

– Ладно, умру хотя бы пьяной. Делай свою чёртову «Маргариту», – бубню я, хлюпая носом.

Он смеётся надо мной и это меня злит ещё сильнее. Запертая здесь вместе с Оуком, я просто сойду с ума. Я свихнусь, если мы начнём разговаривать и что-то вспоминать, или ругаться, или он начнёт обвинять меня в чём-то.

– Хрен тебе, а не «Маргарита», Баунти, – хмыкает он.

– Я бы не прочь забраться на хрен своего жениха, но здесь только ты, и ты не мой жених. Ты засранец, вот ты кто, Оук. Лучше бы я сдыхала в одиночестве, а не на твоих глазах. Это унизительно. Это всё твой сценарий. Да-да, ты обожаешь гадкие и ничтожные сценарии писать для меня. Козёл. Так, мне надо как-то успокоиться, потому что я готова тебя убить. Если не хочешь, чтобы я снесла к чёрту это место, то ты сделаешь мне «Маргариту», – шипя, подхожу к нему.

– Вперёд, я только буду счастлив посмотреть на твоё очередное неуклюжее падение. И пальцем не пошевелю, чтобы ты успокоилась. Ты меня забавляешь, а от смеха я согреваюсь, – он отходит в сторону, пропуская меня к барной стойке. Не знаю, можно ли всем этим пользоваться, но я клянусь, что подам в суд на это заведение, если эта ночь закончится плохо.

– Пошёл ты, – бросаю я Оуку. Он прыскает от смеха, складывая руки на груди и наблюдая за мной.

Гордо направляюсь к барной стойке и достаю алкоголь. Он пристально смотрит на меня.

– Ты меня бесишь, – шиплю я.

– Взаимно.

– Ты засранец, каких поискать надо.

– Кто бы говорил.

– Тебе следовало свалить отсюда и не искать меня. У тебя никогда не было совести.

– Знаешь, ты права. Вместо того, чтобы кувыркаться в постели со своей девушкой, я терплю истеричку вроде тебя.

– Со свиньёй. Ту, которая орёт и имитирует оргазмы, по определению нельзя называть девушкой.

– А того, кто не может довести до оргазма, по определению нельзя называть мужчиной.

Рыча, смотрю на него и стискиваю яростно зубы.

– К твоему сведению, Рас идеален. Он всё умеет, и я счастлива с ним.

– Лгунья. Ты паршивая лгунья, Баунти. Я всегда мог понять, когда ты врёшь. И сейчас ты врёшь.

– Я не вру!

– Ты врёшь! Ни одна женщина не будет вопить, как ты, если удовлетворена. И уж точно её не будет возбуждать другой мужчина, если она удовлетворена.

– С чего ты взял, что я возбуждена? Ты меня не возбуждаешь. Ты никогда меня не возбуждал.

– Паршивая лгунья, – смеётся Оук и приближается к барной стойке. – Если я сейчас проверю, то ты точно будешь мокрой.

– Только рискни и я тебя убью, – выставляю угрожающе нож для льда.

– Думаешь, меня это остановит?

– Думаю, что ты будешь мёртв.

Мы смотрим друг на друга с минуту, а потом Оук облокачивается на стойку, собираясь запрыгнуть. С визгом несусь в другую сторону. В этот момент снова раздаётся жуткий звук и кафе трясёт. Я не успеваю найти равновесие и падаю на стул, переворачивая его. Боль пронзает всё моё тело, и я скулю.

– Баунти! Чёрт, Баунти! – Кричит Оук. У меня перед глазами прыгают чёрные точки. Он поднимает меня и сажает, убирая с лица волосы.

– Баунти, ты как? Сильно испугалась? У тебя где-то болит? – Он шепчет, гладя меня по лицу.

– Оук, – жалобно выдыхаю я.