Идеальный враг

Тогда-то Павел и рассказал о серых людях с белыми кругами на рукавах. О том, как они вели себя, допрашивая его, как держались, о странных вопросах, что они задавали:

– …они представились как доктор Смит и агент Смит…

Заключенные внимательно слушали Павла, недоверчиво покачивали головами.

– Хочешь сказать, что Курт и Некко были экстеррами? – задумчиво спросил Рыжий. – Не могу в это поверить…

– Подобные истории рассказывают давно, – подключился к разговору Самурай, накачанный японец, получивший срок за дезертирство. – И о чудовищах, живущих среди нас, и о разумных экстеррах, и о людях-марионетках, управляемых пришельцами. Никогда не принимал это всерьез.

– Я тоже кое-что слышал, – сказал Грек. – Будто бы есть люди, которые давно установили с пришельцами контакт, и вовсю с ними сотрудничают. Вроде бы, целые страны есть такие. Из тех, кто не вошел в UDF.

– Эту старую байку придумали Штаты, – сказал Рыжий, – чтобы развязать себе руки…

– За такие разговоры сажают, – предупредил бригадир Дизель, не отрываясь от экрана телевизора.

– Так мы уже сидим, – усмехнувшись, сказал Рыжий. Но развивать свою мысль не стал..

Они разговаривали долго, перескакивая с темы на тему. Гадали, что за миссия им предстоит. Обсуждали, насколько реальна обещанная начальником амнистия. Сходились во мнении, что и сокращение срока – уже неплохая вещь.

– Ты особо не радуйся, – сказал бригадир Павлу. – Хочешь, я переведу тебе речь начальника на нормальный язык? Он сказал, что из возможных плохих новостей у него для нас не самая худшая. Сказал, что для выполнения смертельно опасного задания требуются люди, которых не жалко потерять. Такие как мы. Но если кто-то умудрится выжить, то ему скостят пару лет срока. А если же кто-то останется без рук или ног, превратится в паралитика или помутится рассудком, то его спишут. Отпустят на свободу.

– Не порти человеку настроение, – сказал Торро, испанец, севший за вредительство. Два года назад он слил из бака геликоптера часть топлива, и продал его. В результате тяжелый транспортник, на середине пути оставшийся без горючего, свалился на какой-то тихий городок в самом центре благополучной Европы. – Ведь были же случаи, когда наших выпускали из Зоны здоровыми и невредимыми. Вспомни, например, Рокко.

– Да. Только надо учесть, что он отсидел восемь лет из назначенных десяти. А кроме того, он каждый месяц ухитрялся переправить на свободу очередное прошение о помиловании, адресованное Лиге Наций и лично президенту Штатов. Да, Рокко был заметной фигурой. Его даже по ящику показывали несколько раз.

– И все же это реальный шанс отсюда выбраться, – сказал Хирург, один из местных старожилов. Он, вроде бы, когда-то был врачом. Но про свою медицинскую деятельность не вспоминал. На Черной Зоне он выполнял работу лагерного художника – медицинскими иглами накалывал заключенным татуировки.

– Не спорю, – сказал хмурый бригадир, заскорузлой ладонью поглаживая подлокотник кресла. – После таких операций отсюда, действительно, многие выходят.

– Вперед ногами? – попытался угадать Павел.

– Именно, – посмотрел на него Дизель. – Если только ноги целы останутся. Ты, наверное, не обратил внимание на то, кого отобрали на это задание. Ты ведь здесь совсем недавно, никого толком не знаешь.

– Тебя отобрали. Нас всех. Толстого Че и Черного Феликса.

– Все верно. Но я не об этом…

В бараке погас свет. Оставшийся без электричества телевизор захрипел как удавленник и погас. Заключенные дружно подняли головы, посмотрели на вспыхивающие под лучами прожекторов потолочные окна, ругнулись. Кто-то принес кривую свечу, вылепленную из топленого сала, зажег ее.

– Те, кого отобрали, – продолжил Дизель, – они все убийцы. Они все – все мы! – осуждены на большие сроки. Раньше нас посадили бы на электрический стул, расстреляли, либо же сделали смертельную инъекцию. В старые времена нас бы просто вздернули. А если бы вдруг патрон дал осечку, или веревка оборвалась, нас, наверное, пощадили бы – такие были обычаи… Ты понимаешь, о чем я? Догадываешься, что все это значит? Понимаешь теперь, что за дело нам предстоит?

Они все замолчали, слушая, как зловеще потрескивают фитиль свечи и остывающий телевизор.

– Казнь, – тихо ответил Самурай и, глядя на Павла, провел указательным пальцем себе поперек горла.

Глава 26

9.08.2068 (а может уже 10.08.2068)

Привет всем!

Сейчас ночь, почти ничего не видно, потому прошу прощения за налезающие буквы и неровные строчки.

Не знаю, удастся ли отправить это письмо. Надеюсь, что Колька в курсе, куда меня направляют, и найдет возможность со мной повидаться. Если нет, значит этот лист станет очередной записью моего дневника.